- …Кто? Вас спрашиваю!
Глава 11.
- Самара…
Выпроводить служанку у меня не получится и отсиживаться в комнате тоже. Я здесь в первую очередь работаю, поэтому подхожу к створке, проворачиваю ключ в скважине и открываю полотно сантиметров на десять. Выглядываю в щель и обмираю. Это шутка такая? Если да, то совсем несмешная.
Я вижу пышное облако цветочных лепестков в бутонах белых роз. Особый сорт с глубоким насыщенным ароматом. Именно им пропиталась моя палата в клинике, когда я родила девочку для неизвестного человека.
- … Ну, чего остолбенела! Дай пройти, руки устали держать эту охапку!
Самара недовольно ворчит, плечом наваливается на створку и шагает ко мне в комнату. Скованно пячусь, не сводя глаз с проклятой композиции.
Слишком странное совпадение. Неужели тот загадочный человек решил вновь появиться в моей жизни? В мыслях сплошные вопросы и анархия, а служанка пыхтит и ставит широкий вазон с букетом на пол посреди спальни.
- От кого они, Самара? От кого?
Скороговоркой твержу, словно передо мной не цветы, а что ни на есть Ящик Пандоры, источник больших и неожиданных бед.
- Понятия не имею, - с хрустом выпрямляется, - курьер привез, записки нет. Инкогнито. Но, девочка, не воображай себе, что розы от Богдана Александровича…
- Это не он!
Импульсивно кричу, перебиваю Самару, сторонюсь букета и замечаю те самые острые шипы на стеблях.
- Конечно, не он. Еще чего! – служанка оглядывается по сторонам и говорит тише, - для Богдана Александровича единственной возлюбленной была и будет госпожа Инна. Только она хозяйка в доме и на ней скоро женится Царёв.
Язвительные фразы ранят, заставляют усомниться в шепоте с губ Богдана. В тихих словах, которые он говорил для меня. Интимных, сокровенных. Но я понимаю, что сейчас передо мной не Богдан, а Самара. Хитрая провокаторша, вась-васькой вьющаяся подле Инны.
- Значит, у меня появился тайный поклонник.
Ох, как трудно ответить служанке, сохраняя непринужденный тон. Жаль, глаза не обманешь, и Самара легко считывает мою растерянность.
- Радуйся, может, он примет тебя всерьез, а не как мимолетную интрижку. – Самара задирает нос, и уже собиралась было уходить, но не до конца излитая желчь, будто приклеивает ее ноги к порогу. – Я непременно расскажу Богдану Александровичу о случившемся.
Выплеснув негатив полностью, служанка испаряется в коридор.
- Зараза…
Ругаюсь то ли на Самару, то ли на ненавистный букет. В любом случае я никого не просила присылать мне подарки. Я уверенна, что Инна тут непричастна, она не могла знать такой тонкой детали, а надеяться на комплимент от самого Царёва глупо. Хотя нет, я бы откровенно ликовала, щурилась в мутные глаза Самары, если на месте редкого сорта, были любые другие цветы.
Выдерживая расстояние, обхожу букет, достаю из шкафчика документы и нужные реквизиты для оплаты, закидываю их в сумку и, заперев комнату, выхожу вслед за Самарой.
В особняке Царёва четко определены комнаты для господ и персонала. Мы не можем хранить свою одежду в общем гардеробе или справлять нужду в уборных на первом и втором этаже.
По опустевшему коридору сворачиваю направо в гардеробную для слуг.
Я все-таки нашла время и разобрала свой чемодан, теперь мое роскошное пальто цвета марсала аккуратно ждет вешалке. Пальто как отголосок прошлой жизни, когда у нас был свой коттедж и деньги в достатке. Пальто, купленное в дорогом фирменном магазине отцом в честь окончания института. Только его я не продала, после подписания родителями бумаг на кредит, с микроскопическими буквами под сноской.
- Самара!!!
На глазах тут же проступают слезы. Меня трясет, бросает то в жар, то в холод. Лихорадочно стягиваю пальто с вешалки и вторю зов, но уже громче.
- Что разоралась? Увольнения захотела?
Черной скользкой тенью появляется служанка в своем фартуке и постоянным как рост цен на бензин выражением лица. Никаким. С легкой долькой спесивости.
- Кто это сделал?!
Самара и бровью не ведет.
- Моль поела.
- Издеваешься?
Руки дрожат, но я нахожу в себе силы, чтобы их вытянуть. Я держу пальто перед собой, расправив его за края. Оно изрезано в хлам, большими портными ножницами, другие не справились бы с плотным кашемиром. Я смотрю на Самару через огромную дырень на спинке.
- Ничего не знаю! Может, ты сама его порешила, а теперь устраиваешь спектакль.
Отмахивается служанка и удаляется прочь.
Нелюди. Это пальто было единственной блажью папы. Он запретил его продавать. Для кого-то покажется мелочью, но я выполнила пожелание в знак уважения к старику, даже когда стояла перед выбором поужинать или все же продать вещь. А теперь я вынуждена попрощаться с одежкой…