- Сбрендил? Отвали.
- Я украду тебя, и Богдан Александрович не узнает. Женой моей будешь.
- Даже не надейся, что об этой выходке я умолчу перед господином, Наур!
Взвинчиваюсь на сомнительное предложение, фырчу. Мне больно. Больно от натяжения куртки, больно щеку от давления железным прутом. Просовываю ладони в отверстия калитки, пытаюсь оттолкнуть напористого амбала. На цепь таких сажать надо. А Наур держит.
- Отпусти ее и пойди прочь!
Высокомерный тон, тут же пресекает злодеяния охранника. Наур подчиняется.
Обширные красоты и ландшафтные завирхени сконцентрированы у парадного входа и по бокам, на заднем же дворе расстояние от дома до калитки маленькое и не такое помпезное.
Я отпрыгиваю на безопасное расстояние, а когда поднимаю глаза, на открытом балконе второго этажа замечаю фигуру Инны. Она надела шубу для комфорта и в первых утренних лучах на ее лице уже нанесен плотный макияж.
Инна вскидывает подбородок, упирается двумя руками в перегородку. Владычицей смотрит на меня сверху вниз. Женщина околдована гордыней. Напыщенности Инны хватило бы на целое государство, которую сейчас напрямую выказывает.
- Госпожа, мне давно пора приступать к обязанностям.
- А нет больше у тебя обязательств перед нашей семьей. Нянька. Мы не нуждаемся в твоих услугах.
Каждое слово пропитано ядом и ликованием. Инна пылает, излучает, довольно улыбается.
- Как это?
- Ты уволена. У-во-ле-на! Проваливай катись ко всем чертям!
Я цепенею, замечая восторг Инны. Будто сегодня настал самый счастливый день в ее жизни. Госпожа наваливается на перегородку и еще выше задирает нос. Сударыня. А я не верю, быть такого не может. У нас с Царёвым контракт.
- Интересно, а как отреагирует на ваш приказ Богдан Александрович? Что будет, если я ему позвоню?
- Валяй, - благосклонно отмахивается Инна. – Я всего лишь повторила слова будущего мужа…
Мужа. От ледяного спокойствия Инны меня колотит. Уже не так бойко я достаю из кармана телефон, трясущимся пальцем провожу по сенсору.
- По-хорошему запустите, или?
- Звони. Богдан сказал, что договор расторгнут, ведь ты согласилась на какое-то условие. Интересно какое?
Мне хочется послать Инну в зад, но стискиваю зубы, не поддаюсь на блеф.
- Так почему сам не выйдет и не скажет мне это в лицо?
- Богдан уже уехал в офис. Делать ему больше нечего, как сидеть и выжидать няньку!
Ладно. Плохо и стоя сдаваться без боя. Поэтому дабы не любоваться на тошнотную физиономию радостной Инны я отворачиваюсь, медленно бреду по дорожке, ступаю на траву. Из телефона доносятся гудки, и каждый следующий лезвием царапает душу.
- Да!
От генеральского тона Царёва вздрагиваю и округляю глаза.
- Кхм… Богдан Александрович, извините за беспокойство, но меня не пускают в дом. Инна говорит, что вы якобы меня уволили.
Пару секунд я замираю в абсолютной тишине, вскоре динамик шуршит от тяжкого выдоха Царёва.
- Верно. Ты выбрала деньги и получила их в избытке.
Кажется, мне это снится. Чудится. Вспыхиваю от шока, на глазах слезы.
- Нет! – вскрикиваю, - я не согласна.
- Всего доброго, Валерия Михайловна.
Бездушный. Критичный. Черствый сухарь Царёв отключает вызов. Забываюсь, в отчаянье швыряю телефон на землю, бегу обратно к калитке, цепляюсь в прутья.
- Я никуда не уйду! Я должна вернуться к Александре! – Надрывно протестую, но всхлипы отчаянья душат. Инна корчится, а у меня ноги точно к земле приросли. Не могу. – Пожалуйста… пустите к Александре…
Богдан.
Вечер субботы.
Днем Самара подменяла няньку, такое уже было в перерывах между увольнениями с первой по двенадцатую кандидатку. Валерия Михайловна – тринадцатая. Мать. Перемать.
Еще полчаса назад я вернулся из офиса и основательно засел в кабинете, уставившись в монитор, отслеживаю транспортные сети по перевозке товаров онлайн. Будучи осведомленным о грядущем семейном празднике снова и снова клацаю мышью, отвлекаюсь лишь на телефон рядом. Снимаю блок с экрана и открываю мессенджер, далее скудную переписку из одного сообщения от богини.
Кажется, Валерия Михайловна подалась в шалость, не думаю, что у нее хватило бы смелости просить вишню всерьез. Но я подыграл и даже, как порядочный, отправил водителя в магазин за ягодой. Есть в няньке что-то такое, от чего… неудержимо хочется вывалить на журнальный столик всю свою жизнь, точно горсть монет. Пусть Валерия перебирает сама и возьмет, что понравится.
И ведь я действительно полагал, что победил девушку. Держал все под контролем, не позволял голым инстинктам отравить разум, пустить заразу в сердце. Но я просто дурак и не заметил, как она обыграла меня еще два хода назад.