- Что ты тут ошиваешься? – шипит непритворным и злобным голосом. – Валерию поджидаешь? Даже не думай, ей буду прислуживать я.
- А как же Инна? Ты была ей так верна, а теперь набиваешься к Лере?
- Какое мне до нее дело? Инна лишилась всего, и власть поменялась. А тебя, Оксана, чтобы я больше не видела рядом с Валерией или пожалеешь.
Господи. Меня делят служанки. Гадюшник продолжается и если это не розыгрыш, то пожалеют все.
Специально топчусь погромче, щелкаю замком и толкаю дверь. Прихвостни закрывают рты, пялясь на меня, фальшиво улыбаются.
Вихрем пролетаю мимо, двигаюсь к лестнице. Царапины и проколы на коже пощипывают сильнее, а в сердце накатывается тревога, когда мне приходится заглянуть в комнату для няни, ведь там остались мои вещи.
Ступаю внутрь и замечаю, что осколки успели вынести, постель разобрана и без матраса. Его выкинули. Наверное, Царёву теперь придется заказывать новый, не думаю, что Богдан поселит меня в своей спальне навсегда.
По привычке натягиваю темно-синюю униформу, сушу волосы феном и собираю их в балетную шишку. На правах госпожи позволяю себе подкрасить ресницы и нарисовать брови. Мне натерпится увидеть доченьку. Захватываю телефон и спешу на второй этаж в детскую.
Пока иду, усмехаюсь от поведенческих финтов коллег еще больше. Со мной здороваются, расступаются, повариха предлагает смузи из сельдерея и морковки по излюбленному рецепту Инны.
На ходу достаю телефончик, дабы позвонить Царёву и на свой риск отвлечь его важной работы по добыче миллионов. Перевожу внимание с экрана на полотно в комнату дочери, тяну ручку, делаю шаг и каменею.
- Отойди от колыбели, Самара.
- Ой, Валерия Михайловна, а что вы в таком наряде? – подскакивает служанка.- Я всего лишь приглядываю за наследницей, как и всегда…
- Больше ты этого делать не будешь. Сама справлюсь.
Забывая обо всем, подбегаю к постельке, забираю дочь. Александра слюнявит палец и пытается выткнуть им мой зрачок. Склоняю голову набок, а глазами прожигаю Самару. Женщина и раньше на дух меня не переносила, сейчас вдвойне. Пытаясь совладать с собственной злобой и дрожью, она встает со стульчика.
- Вам, госпожа, надо задуматься о будущем. О поддержке. Особняк Богдана Александровича как маленькое государство и в нем действуют свои законы, о которых вы пока не знаете.
Обнимаю дочь и становлюсь так, чтобы скрыть ее от нехорошего взгляда служанки.
- Не угрожай. Если ты о взятках намекаешь, то можешь не надеяться. Шиш, ты от меня получишь. На палочке.
Свободной рукой демонстративно показываю алчной Самаре дулю, этой же комбинацией указываю, чтобы убиралась вон.
- Зря вы так. Тут столько людей и у каждого в голове черт ногу сломит, не выживите без защиты. Я просто предлагаю свое покровительство…
- Хорошо Самара. – Киваю надоедливой прихвостне, наблюдаю, как она пятится, мышью выскальзывает за дверь. С облегчением выдуваю, обращаюсь к дочери. – Согласимся милая, денег у нас с тобой все равно нет, пусть Самара поскачет на подкрадульках, а потом сдадим вымогательницу папе. Найдем способ. Уж он-то чикаться не будет…
Так и не дозвонившись Царёву, до трех часов занимаюсь доченькой, надышаться ей не могу. Пока спускаюсь за кушаньями и в прачечную выслушиваю благодарности от персонала. Ведь сегодня только из-за меня взошло солнце.
На кухне, когда я брала мясное пюре, мне сказали, что сыр Рокфор уже заказан, лучшего качества.
Дед-садовник, сгребая сухую листву, заклинал, что ни одна из выращенных им роз не сравнится с моей красотой.
Подневольные охранники отдавали мне честь подобно генеральше и хором басили, что жизнь положат к моим ногам.
Лишь Наур черный пес держался поодаль, выслеживал, оценивал с расстояния. Вызывал по телу мертвенный холод, кружил под окнами, но так ничего не сказал…
В шестнадцать ноль-ноль я и дочка сидим на диване, собираем из кубиков слово вечность.
- Папа, - Александра поднимает кубик и кидает мне в руки.
- Я мама. А папа да, он у тебя сильный и смелый.
Улыбаюсь, как же непривычно говорить это слово. Мама. Душа тает, когда доченька смотрит на меня моими глазами. Расслабленно откидываюсь на спинку, до восторженных визгов Александры показываю этюд. Жонглирую двумя кубиками. Однако игрушки валятся из рук, а пальцы подрагивают, когда за порог детской наступает Царёв.
Глава 20.
Богдан.
- Какой замечательный вид. Тебе очень идет роль мамы, Валерия Михайловна, - стараюсь говорить мягче, потому что девушка вновь переняла образ ледяной глыбы. Медленно шагаю к дивану, внимательно рассматриваю Валерию. – Почему ты одета в форму?