Царёв привычно ругался, отнекивался, но потом уступил и замолчал первый. Вихрем поднялся в свой кабинет, громко хлопнул дверью, заперся и никого не впускал. Анализировал.
Кажется, он принял мое мнение и наконец, расслабился. Вот только…
- Богдан! А ты никого не потерял?
Царёв как вечный двигатель без внутреннего сгорания продолжает катать пустые санки, пока Александра возится в сугробе. Богдан замирает, оглядывается по сторонам, в упор не замечает малышку.
- Валерия Михайловна, - хмуро спрашивает с меня, ведь я мать, и в то же время нянька, - где моя дочь?
- Вот! – С укором тычу пальцем влево, - Богдан, она снег ест!
Оставь ребенка с папой, называется. Бурчу, размахиваю руками, спешу к Александре, но Царёв быстрее. Он поднимает дочь, отряхивает ей рот, а малышка довольно заливается, мол, вкусно.
- Прогулка окончена.
Командует Богдан и, прижав к себе дочь, идет в дом, я постоянно рядом. На первом этаже раздеваемся, стаскиваем обувь.
- Ольга Ивановна, готовьте теплую ванночку, Александру нужно согреть.
- Какой согреть? Она не замерзла! - говорю я, напоминая о толстом слое одежек.
Мама закатывает рукава на цветастом кримпленовом платье, не обращая внимания на нас, молча забирает Александру и уносит в детскую.
У мамы забот невпроворот, чтобы выслушивать наши с Богданом распри. Мало того что она прекрасно исполняет роль бабушки, так еще ей предстоит великое задание – обучать новых поварих искусству готовки. Делиться секретиками, а то Царёв привык к ее кушаньям и теперь даже от ресторанных блюд нос воротит.
Ближе к вечеру, когда люди из наемного персонала вошли в дом через главные двери, услышали инструктаж от меня и сейчас разбирают свои чемоданы на третьем этаже, мы с Богданом сидим в кухне за большим столом друг напротив друга и заканчиваем с ужином. Я откладываю приборы в сторону и собираюсь встать, но Богдан задерживает:
- Подожди это не всё.
Смиренно выполняю просьбу. Богдан маячит рукой официантке Лауре и та спешит ко мне с подносиком. Снимает крышку, и я до скрежета зубного напрягаюсь, но улыбаюсь.
- Сырный пудинг, как ты любишь…
- С-с-спасибо.
Перевожу взгляд на Царева, а он будто горит. С пылким жаром смотрит в ответ, вот-вот дыру во мне прожжет. Упирается кулаками в подбородок и слишком часто дышит.
- Попробуй.
Благо студенистый мутный комок совсем маленький и полностью умещается на столовую ложку. Подношу к губам и субстанция застревает во рту, а горло сжимается в позывах так, что не получается проглотить. Царёв возбужденно вонзается в меня глазами и от этого только хуже.
- Почему не жуешь?
Какой тут жевать? У меня даже проглотить не получается, еще и смаковать обязана. С рьяным сопением пытаюсь съесть комплимент от Богдана, но склизкий пудинг из вонючего сыра будто прилипает к небу.
- Постой, - с волнением говорит Богдан, наблюдая за моими финтами. Берет салфетку и подает мне, - выплюнь.
- Зачем?
То ли догадался, что я терпеть не могу сыр, то ли сжалился.
Я, умело скрывая облегчение, выполняю прошение, следуя подсказки Богдана, ковыряю ложкой остатки пудинга и нахожу внутри изумительное кольцо. Из белого золота с россыпью прозрачных камней. Осторожно поддеваю украшение двумя пальчиками, округляю глаза и открываю рот. Как рыба хлопаю губами, это все на что я сейчас способна.
- Валерия, быть может, я действительно не щедр на эмоции и проявления чувств… кхм…очень редко говорю тебе нежные слова, но знай, я тебя люблю.
Ох… с ног до головы по телу льется волна холода, задерживаясь в груди, колко саднит, а потом, как цветок распускается, опаляя всю меня сладким жаром. Приятным теплом, выступающим на щеках легким румянцем. И я, сжимая кольцо в ладони, подскакиваю, подбегаю к Царёву, как маленькая бесцеремонно плюхаюсь к нему на колени. Обнимаю за шею, целую Богдана в висок.
- Ты не шутишь?!
- Разве я похож на весельчака? Пора бы уже законно стать Царёвой. И тебе хорошо и мне спокойней. После мы отправимся к юристам, и ты официально удочеришь Александру.
- Родную малышку…
- Лучше поздно, чем никогда. Валерия Михайловна, смеяться надо, а ты хнычешь.
- Я согласна! - Плачу и вдаюсь в некую сентиментальность, Богдан терпит и невозмутимо гладит меня по голове. – А когда свадьба?
- Как насчет послезавтра?
“Послезавтра.”
- То есть от платья с корсетом и пышной юбкой ты отказалась, выбрала по фигуре, без финтифлюшек, а сейчас хочешь бесцветным блеском губы накрасить? – возмущается Катька. – Нет уж, возьми алую помаду, добавь в свой образ перца чили, чтобы Царёв не только в загс тебя утащил, а еще в церковь! На венчание.