Когда наступает утро, она встает, скользя босиком, небрежно укрывшись пледом, проходит на кухню, и я отправляюсь следом, чтоб видеть, как день рождается из нее.
Посуда звенит, и звон отдается в нас, и я наблюдаю за каждым движеньем легким.
И солнце проступает на фотопленке.
И кофе горячий, и за окном - весна.
Первым всегда просыпается чуткий слух.
Где-то упала капля. На глубине трава начинает себе пробивать тропу – из-под земли, насквозь прошивая снег. Снег исчезает, водой расходясь по шву. В темную почву следом впечатан знак. Я поднимаюсь и чувствую, что живу в новой весне, которой еще не знал.
Шаг осторожный. В пещере еще зима. В утро выходишь и сумраку смотришь вслед. Лапы тяжелые медленно разминать, узким зрачком вбирая прохладный свет. Сила приходит с воздухом. Воздух чист. С шумом вдыхать и морщиться от росы. Вот на тропе следы протянулись – чьи? Если пойдешь по следу, то будешь сыт.
Почва сырая, в ней утопает бег. С первой охотой снова приходит вкус легкой добычи, чью кровь получил в борьбе с черной зимой, распластанной на снегу. Кровь опьяняет, по жилам идет тепло. С каждой минутой становишься все сильней. Время в тебе, как сросшийся перелом, ноет о том, что прошлого больше нет.
Где-то в пещере, в каменной пустоте,
где так темно, что красок не рассмотреть,
выступом острым среди бессловесных стен
вдруг замирает
и застывает
смерть.
Бежать по долине быстрей, чем приходит звук, пьянеть от свободы и припадать к земле. Я поднимаюсь и чувствую, что живу новой весной, ворвавшейся в этот лес.
У нас впереди бессонные сотни лун и тропы, в кольцо сжимающие холмы…
Первым всегда просыпается чуткий слух.
Я слушаю вас, свободные от зимы.
Я пойду туда с тобой или без тебя,
Потому что я решила туда пойти.
Передай привет ребятам, таких ребят
Мне уже не повстречается на пути.
Если будут что-то спрашивать про меня –
Запрети.
Да, еще цветы остались. Цветы полей.
И запомни: я звала их по именам.
И не трогай ничего на моем столе,
И не стой, не стой задумчиво у окна.
Вот февраль уходит в прошлое, в феврале
Я одна.
Дверь за мной запри на ключ, поменяй замок,
У меня ключи останутся – ну и пусть.
Я сейчас спокойно переступлю порог,
За которым начинается новый путь.
Ты бы мог сказать мне что-нибудь, ты бы мог…
Или пнуть.
Да, минутку… Я оставила… Скажем, плащ.
Или зонт /какие мелочи, все равно/
Ты того… Нормально будет все, ты не плачь.
Не сойти с ума попробуй с такой весной.
Собирайся, сволочь, нас еще ждут дела.
Ты со мной.
Ты только представь, как я буду ее любить –
ее, что сумеет услышать меня весной.
Снег исчезает, как будто снимают бинт,
земля проступает, и тает последний слой,
и в воздухе влага – дыхание, словно пар,
выходит из почвы, клубится среди ветвей…
Ты только представь: весна – это время пар.
Весна – это время черных котов и ведьм.
Весна – это время отчаянных, время «Ч»,
священное время прошедших путем зимы.
Ты только представь: не будет привычных черт,
и каждое слово отныне меняет смысл.
Ты только представь: весна отдается мне,
и ветер приносит песни издалека,
и рыжее жаркое солнце, живая медь,
медовая женщина
спит
на моих
руках.
Если тебе надоест дорога, можешь сойти с пути. Стать собирателем терпких ягод или седым вождем, жить на окраине леса, слышать ястреба, что летит туда, где никто ни о ком не знает и никого не ждет. Днем к тебе будут ходить за словом и за отваром трав, ночью шептать твое имя детям, что не ложатся спать. Ты оправдаешься всем, что скажешь, зная, что ты не прав в том, что не стало однажды нашим, в том, что тогда не спас.
Если тебе надоест дорога, можешь замедлить шаг, стать придорожным замшелым камнем, пнем, верстовым столбом… Пыль оседает, следы скрывая, мыши в траве шуршат, ястреб, в когтях унося добычу, мох полоснет крылом.
Где-то она обретает силу, где-то среди вершин.
Горы впускают ее под сердце и выпускают в мир,
где у огромного моря дышат легкие той души,