Из-за дыма вообще ничего не было видно. Матвей потерял сознание от страшного удара по голове. Я попыталась освободиться от ремня, но замок, как назло, заело. Затем расстегнула ремень Матвея и принялась трясти его за плечи:
– Матвей, миленький, приди в себя. Нужно выбираться! Иначе мы сгорим! Матвей!!! Матвей, очнись. Умоляю тебя, очнись, – уговаривала его.
Матвей словно услышал мои мольбы и открыл глаза.
– Аня, что происходит?
– Мы упали.
– Мы живы?
– Если мы с тобой разговариваем, значит, мы живы. – Я задыхалась от дыма. – Мы с тобой в рубашках родились, если, конечно, сможем отсюда выбраться и не сгорим.
– У тебя лицо окровавлено…
– Нос сломан. – Я сплевывала кровь и чувствовала, что у меня не только сломан нос, но и рот превратился в сплошную рану. – Матвей, нужно выбираться, а то будет поздно. Такая давка…
Матвей вскочил, закашлялся и, наклонившись, схватил меня за руку.
– Скорей, не то сгорим к чертовой матери!
– Я не могу! У меня ремень заело.
– Что делать?! – в панике спросил Матвей и тут же вновь согнулся от кашля.
– У тебя есть что-нибудь острое – ремень разрезать?
– Нет.
– Матвей, ну сделай же что-нибудь! Помоги мне освободиться.
Стена огня стремительно приближалась к нам. Проход был завален трупами и багажом. Оставшиеся в живых пассажиры пробирались к выходу, перелезая через кресла. Из-за сильнейшего задымления люди почти ничего не видели и брели на ощупь.
– Торопитесь! – где-то вдалеке у аварийного выхода раздавались команды стюардессы.
Едкие клубы дыма скрали от меня Матвея, но я нащупала его руку.
– Матвей, помоги! Вытащи меня отсюда.
– Аня, я жить хочу!
Увидев, что огненная стена уже совсем близко, Матвей резко рванул руку.
– Прости, – буркнул он и бросился искать выход.
– Матвей! – кричала я, задыхаясь, мешая крики с громкими рыданиями. – Матвей, не бросай меня! Не бросай меня умирать!!!
– Анька, извини! – раздался хриплый голос моего любимого мужчины.
– Матвей, не бросай!!!
– Ань, я жить хочу!!! – послышалось мне в ответ.
Из аварийного выхода выпрыгивали последние счастливчики. Им протягивали руки спасатели. Кого-то эвакуировали при помощи пожарной лестницы. Пожарные тушили самолет: из гидранта выплескивались хлопья белой пены, накрывая огонь слоем «снега». Где-то недалеко от меня звала на помощь женщина… Я не могла ее видеть. Я задыхалась от дыма и с ужасом смотрела на подступившую огненную стену.
Я не знала, что в госпитале, находящемся неподалеку от аэропорта, уже принимали первых раненых. Врачи приступили к срочным операциям, а медсестры раздавали обезболивающие средства. Тех, кто остался в живых и не получил серьезных повреждений, разместили в залах аэропорта. У большинства сгорела одежда, и все они находились в состоянии шока. Среди спасшихся пассажиров был и Матвей…
Но я не могла об этом знать. Я сгорела…
Глава 2
Хотя мое тело было обожжено почти полностью, я все же осталась жива. Сгорела не только моя кожа. Оплавилась и моя душа. В тот момент, когда я пришла в сознание в ожоговой реанимации, то почувствовала, как больно мне жить. До сознания с трудом доходил тот факт, что я чудом спаслась. Правда, не помню как. Наверное, меня успели вытащить из языков пламени спасатели.
Страшнее всего для меня была мысль, что Матвей не предпринял ничего для того, чтобы вытащить меня из горящего самолета. В памяти всплывали ужасные кадры: вот я умоляю его о помощи, а он кричит в ответ, что сам хочет жить, и исчезает в черном дыму. От предательства самого близкого человека хотелось кричать, биться в истерике, но я не могла ни говорить, ни выражать эмоции, ни шевелиться. Чувствовала себя трупом, который по злой иронии судьбы не лишился способности мыслить.
Казалось, что у меня нет не только кожи. У меня больше нет души. Временами я представляла, что уже в аду. Я видела перепуганные лица врачей, которые смотрели на меня с нескрываемым удивлением и, видимо, сами не понимали, как я осталась жива. Порой я совсем не чувствовала тела, а временами оно начинало чудовищно болеть, и от этих мук я сразу теряла сознание. Гортань была словно чужая, я не могла издать ни звука. В мой рот ввели трубку, из-за которой было невыносимо больно глотать.
Когда я приходила в сознание, то сразу начинала думать о Матвее. Почему он меня не ищет, ведь я еще живая… Почему он не рядом? Сейчас я нуждалась в нем, как никогда.
Матвей… Мы поженились всего несколько дней назад и тут же полетели в свадебное путешествие на Мальдивы. Я любила Матвея всем сердцем. Я любила его настолько, что во время наших коротких ссор мне казалось, что я не живу, а существую. В последние месяцы меня вообще перестал волновать окружающий мир. Я просто утопала в нашей любви. В детстве я грезила о сказочном принце, и когда судьба подарила мне Матвея, то сразу показалось, что исполнились девичьи мечты. Я не могла представить, как можно жить без этого мужчины, без его улыбки, без его дыхания, без горячих, страстных поцелуев, без его сильных и теплых рук. С каждым днем нашего знакомства я узнавала его все больше и больше, привязывалась к нему все сильнее и сильнее. Каждую минуту сознавала, насколько он для меня важен…
Если Матвей задерживался на работе, я не могла оторвать взгляд от часов и умирала от желания увидеть его как можно быстрее… Никогда и никого так не любила, даже не думала, что умею любить так сильно. Не все было гладко в наших отношениях. Иногда он делал мне больно, но я все ему прощала. Одному Богу известно, как я боялась потерять Матвея. Мне всегда хотелось подчиняться, стать самой необходимой для него вещью, сделать все, что доставит ему удовольствие. Отдать себя всю, без остатка, и плевать, что на каждом углу говорили: нельзя растворяться в мужчине. Я растворилась в Матвее полностью, и меня не интересовало чужое мнение. Даже короткая разлука наполняла мое сердце невыносимой болью. Мне казалось, если когда-нибудь, не дай Бог, Матвей исчезнет, я просто перестану существовать. Я любила его всей душой, до самого донышка.
Даже сейчас, когда я находилась между жизнью и смертью и была похожа на головешку, стоило подумать о Матвее, как где-то там, внизу живота, потеплело.
Я любила Матвея и одновременно ненавидела его за то, что он бросил меня умирать. Это было слишком мучительно. Я вспоминала наши ночи любви и его клятвы, что он никогда в жизни, ни при каких обстоятельствах меня не бросит и что, если потребуется, он не раздумывая отдаст за меня жизнь. Оказалось, это были просто слова…
В те ночи его силы были неистощимы. Я горела, дрожала и подчинялась ему даже в постели. Я смаковала его тело, наслаждалась той истомой, которая от него исходила. Я чувствовала только наши тела, биение наших сердец и огромное желание быть вместе до самого последнего часа. Это было как наваждение, потому что ничего больше не имело значения. Усталые, мокрые тела и безумно счастливые лица… Для нас изначально не существовало никаких запретов. Мы оба считали, что жизнью правит грех искушения, и без оглядки отдавались бешеной гонке.
Мне всегда казалось, что до встречи с Матвеем я успела пропустить больше половины жизни между пальцев. До него я не жила. Я существовала. Матвей дал мне возможность ощутить себя живой и нужной, а точнее – самой-самой… В моей душе зажегся яркий огонек, сразу ослепивший меня. Сразу стало так ясно… Единственный, неповторимый, любимый. Я всегда буду благодарна судьбе за то, что в ней появился Матвей. Я жила его любовью, его настроением, его прихотью и его желаниями, которые я научилась улавливать прежде, чем они проявляются. Я старалась никогда не нарушать гармонию наших отношений бессмысленными истериками и скандалами. Пыталась держать себя в руках и всегда покорялась его власти. Матвей – моя единственная страсть.