Костюм, галстук, букет, шампанское, конфеты (пускай жрет!) – жених.
– Выходи за меня!
Заспанные круглые глаза Людмилы мгновенно превратились в злые, колючие щелочки.
– Позарился на папочкины денежки? А я все придумала, идиот! Нет у меня никаких богатеньких родителей, и цветными металлами я не торгую.
«Ну да! Ну да! Уж не на гонорары ли от переводов вы здесь проживаете? Действительно за идиота держит. Эх, встреться мы лет пятнадцать назад, я бы весьма заинтересовался твоим батей. А теперь, сама – идиотка, он меня совершенно не… как говорится».
– И слава богу! Не думаю, что такие родители позволили бы нам быть вместе.
Глаза приобрели нормальные размеры, но искорки недоверия все еще нет-нет, да и вспыхивают.
– Ты серьезно, что ли, я не пойму?
– Серьезнее не бывает.
Все случилось. Он победил. Он ликовал. Он торжествовал. Цель все же, без сомнения, оправдывает средства.
Они стоят на перроне. Московский поезд тронется через десять минут. Мила тихонько всхлипывает, уткнувшись в шею Константина. Он дышит цветочным ароматом шампуня и думает, что максимум через полчаса из его памяти начнет стираться не только запах, но даже оттенок волос этой женщины.
– Ты ведь скоро приедешь?
– Да, дорогая!
– Как только закончишь дела?
– Да. Мы же договорились, помнишь? Мы ведь женимся.
– Ты только звони, ладно?
– Конечно, я же записал номер.
– И я тебе буду звонить.
– Звони хоть каждый день, милая. У тебя же все есть: и телефон, и адрес.
«Так что давай-давай. Звони, приезжай, даже пиши, если хочешь, «на деревню дедушке».
– Мне пора.
Последние суетливые объятия, скомканный поцелуй, окрик с подножки:
– Звони скорее!
– Буду звонить каждый час.
Константин подождал, пока поезд отползет достаточно далеко. На платформу Людмила не спрыгнула, стоп-кран не дернула, хотя он жутко боялся, что она сделает это. Уж слишком бурной оказалась лавина ее чувств. Странно, что такая эмоциональная дамочка – в постели просто вяленая рыба какая-то. Как ни старался расшевелить, так и не сумел. Так что пусть катит в свою Москву к папочке-олигарху, не жалко.
Мужчина спустился на привокзальную площадь и зашел в дверь с вывеской «Куплю б/у телефоны», предварительно вынув и выкинув в урну сим-карту. Можно, конечно, поискать ту девочку, с которой познакомился в первый вечер и на которую зарегистрировал номер, сделать ей подарок. Ладно, обойдется. Он и так провел с ней от нечего делать целых три дня.
– Спасибо. Возвращаю, – Константин протянул трубку парнишке-продавцу.
– Да не за что. Пригодился?
– А то! Спасибо за помощь!
– Отчего не помочь хорошему человеку.
Родной мобильный требовательно запищал в джинсовом кармане.
– Да? – мужчина по давней привычке втянул голову в плечи, будто его застукали на месте преступления.
– Ты в аэропорту? – требовательно спросила жена.
– Уже еду, дорогая.
– Смотри, не опоздай на самолет!
– Лечу!
И Константин действительно вылетел к стоянке такси и помчался в аэропорт. Злить жену не хотелось. Она ревнива и мстительна. Стоит ей что-то заподозрить, и он в ту же секунду вылетит из семейного гнездышка. Они женаты семнадцать лет. Он – актер харьковского драматического театра, вечно на вторых ролях во втором составе. И она – наследница фабрик, заводов, журналов и пароходов. Всю семейную жизнь он обязан оправдывать одобренный ее родителями мезальянс, потому жизнь эта состояла из бесконечных отчетов о том, где был и когда пришел. Все это его, впрочем, устраивало. Особенно после того, как найденный через театральных знакомых чудо-врач в присутствии жены диагностировал у него вегето-сосудистую дистонию и предписал врачевать ее исключительно майским крымским воздухом ежегодно и не менее месяца. Дети в мае еще ходили в детский сад, теперь учились в школе, жена смотрела за ними, а Константин усердно лечился. Возвращался всегда бодрым и отдохнувшим. Так было всегда, так будет и сейчас. Он спешил на такси в аэропорт и улыбался.
Плакала Людмила недолго. Лук, который украдкой подносила к глазам, выкинула еще до того, как проводник закрыл вагон. Дождалась, когда открыли туалет, поправила макияж, зашла в купе. Накрасилась не зря: в попутчиках моложавая дама и двое мужчин чуть за сорок. Вечер обещал быть интересным. И действительно: много смеялись, болтали о пустяках, играли в буриме и ближе к ночи даже выпили коньячку, но расслабиться и уснуть все равно не получилось. Женщина все-таки нервничала. Нет, звонка она не ждала. Да и куда бы он мог позвонить, если, называя номер, Людмила «ошиблась» в трех цифрах. К тому же она доверяла своей интуиции. И все же, все же промучилась всю ночь, спрашивая себя снова и снова: «А что, если я не права?» В конце концов, шестое чувство может подвести каждого, даже такого опытного игрока, как она. Ведь она была уверена, что он сбежит из ресторана, а если не из ресторана, то из театра, ну а уж если не из театра, то после визита «издателя» – наверняка. Она дала ему шанс, и не один, но он не воспользовался ни первым, ни вторым и ни третьим. А значит, либо это действительно ценный экземпляр, который заслуженно заплатит за полученное удовольствие, либо, что гораздо хуже, он действительно проникся к Людмиле неподдельными чувствами, и тогда уже ей самой придется платить по счетам.