— С ума сошел? Ты что делаешь?!
Вадим вздохнул и ответил совершенно спокойно, даже тихо:
— Психую. Ладно, выметайся. Черт с ним, с бумажником.
Замок щелкнул, но Яна почему-то не кинулась наружу. Вадим предполагал, что уже выглядит уравновешенным, как всегда, но ей этого как будто было недостаточно.
— Так! — вдруг заявила она. — Давай, давай, поедем туда!
— Зачем? — не понял он.
— Не знаю! Покричим под окнами, помашем… И сам увидишь — все встанет на свои места. А то ты какой-то… словно потерялся.
Он устало качал головой:
— Как там тебя? Ты неправильно поняла. Сын родился не у меня, а от меня — это разные вещи.
— Это я уже поняла… — задумчиво ответила Яна. — И все равно поедем и помашем. Когда еще тебе придется махать по такому поводу?
— Надеюсь, никогда, — но Вадим повернул ключ. В конце концов, Кир сказал примерно то же самое — якобы не убудет с отца, если он ко всем ним присоединится. Кир даже коньяк упомянул, а значит, смысл ехать туда есть.
— Ты как, нормально? — у Вадима за всем этим совершенно вылетело из головы ее имя, да он и не вспоминал бы о ее присутствии, но она зачем-то продолжала подавать голос. — Ты в столб куда-нибудь не въедешь? Давай я за руль сяду!
— Ни за что!
Она боялась, что он совсем напился? На самом деле, это не так. Голова до неприличия ясная, но раскалывается от боли. Вадим не стал отвечать и только прибавил газа. Попутчица притихла.
И зачем они все собрались в этом слишком ярком холле? Ксюша в руках держала шарики, и даже Лиза была заметно взволнованной. Словно праздник какой-то, на который зачем-то притащили и Вадима. Разве все они — друзья Татьяне? Да некоторые из присутствующих ее ни разу не видели!
— Что тут происходит? — он никак не мог собраться с мыслями. — Какого хрена вы тут делаете?
— В общем, Таня позвонила Фионе, — затараторила Лиза. — Фиона — мне, ну а я… В итоге решили, что не каждый день у лучшего друга рождается ребенок! Вот и захотели тебя поздравить, да хоть одним глазком глянуть, но нас не пустили!
— А меня-то с чем поздравлять?
Вадим на самом деле никак не мог увидеть ситуацию целиком. Лиза, Кир, Ксюша, Андрей — каждый из них знал, как все получилось, но зачем-то продолжал это шоу. Он даже ощутил пару хлопков по плечу — словно подвиг какой-то совершил. Если уж им надо срочно кого-то поздравлять, то только Татьяну — она сама за себя нарешала. А он тут только спонсор. Что за глупость — поздравлять за то, что кто-то когда-то заделал кому-то ребенка? Так для этого исключительного героизма и не требуется.
Но голова начинала кружиться, он шагнул к Киру, чтобы потребовать обещанный коньяк, как в холл вплыла розовощекая медсестра:
— Так, молодежь, расшумелись тут! Мамочка проснулась, но пустим только папу. На две минуты! И шарики давайте сюда, передам. Все остальные — марш на улицу.
Вадим не мог вспомнить, сам ли он пошел за этой розовощекой клоунессой, или его туда толкали сумасшедшие приятели, но он, почти целиком обмотанный каким-то синим целлофаном и с измазанными вонючей жидкостью руками, шагал по тихому коридору, потом и на второй этаж. Медсестра сама открыла перед ним дверь и впихнула внутрь.
Сильно пахло лекарствами или какими-то химикатами, а от этого голова закружилась сильнее. Татьяна держала ребенка на руках — и если бы он когда-то увидел ее такой, то ни за что не обратил внимания. Она была измученной и бледной — сама на себя непохожа. Но улыбалась, произнося слова почти шепотом:
— А ты тут какими судьбами?
— Да там целая история, — отмахнулся Вадим и шагнул к кровати. В конце концов, Татьяне сейчас и дела нет до его переживаний. — Ну и что там у нас с тобой получилось?
— Иди сюда, — Татьяна уже улыбалась ребенку. — Он, наверное, скоро уснет.
Вадим уселся рядом с ней и облокотился на спинку. Протолкнул руку так, чтобы Татьяне было удобнее разместиться. Она, чуть развернувшись, теперь могла показать ребенка и ему, сразу выдавая и свое определение:
— На тебя похож, по-моему. Глаза еще цвет изменят, но носяра-то точно твой.
Вадим присмотрелся. Он и не думал, что дети могут быть настолько малюсенькими. И этот сморщенный малыш был похож, скорее, на сказочного гнома, чем на него. Ребенок распахнул глаза и зевнул — так широко, что это выглядело смешно.
— А он прикольный, — заметил Вадим. — Сергей Вадимович Прикольный. Звучит просто ужасно.
Татьяна почти бесшумно рассмеялась.
— Хочешь подержать?
Младенец был плотно завернут в пеленку, и только голова в белой шапочке наружу торчала.
— Давай, — он аккуратно принял из ее рук эту гномоподобную куклу, а Татьяна уложила маленькую головку ему на сгиб локтя. — Боже, до чего же он страшненький! Я думал, что дети обязаны быть хорошенькими. Такие типа пупсики… а не уменьшенные тролли.