– Саныч, умоляю, проследи за Серегой! – появился на пороге Леха. – Ну моих связей уже не хватает! Кто в бизнес-структуры ушел, кто в охране. Не отмажу!
– Прослежу, – пообещал Саныч. – Зуб даю! – Саныч сделал характерный жест, щелкая большим пальцем по зубу и проводя кистью по горлу.
– Да, дорогой, сегодня Серега на тебе. Мне домой надо. Внучка затемпературила, – сообщила, пробегая мимо с тарелкой, Надежда.
– Ну вы чего? – Саныч развел руками. – Бросаете меня, что ли? Надюх, а водочка как?
– Наливай, только быстро. Леш, там есть в запасе бутылка? Принеси, пожалуйста. С собой возьму, внучке на компресс. Да и этим охламонам меньше достанется. Глядишь, обойдется, – сказала Надежда.
– Яволь, Маргарита Пална, – хохотнул Леха и убежал за бутылкой.
– Ну что, за нас? – неожиданно грустно поднял рюмку Саныч. – Сколько мы еще тут пропыхтим, а? Как думаешь?
– Ты чего, дорогой, разнюнился? – удивилась Надежда, опрокинув рюмку, даже не поморщившись. – Я на пенсию не собираюсь. У меня ж внуки. А это что значит? То и значит – деньги нужны. Сам понимаешь, какая у меня ситуация.
– Да… ты боец. У тебя хоть внуки… а у меня никого.
– А как же эти охламоны? Как они без тебя? А Серега? – Надежда показала на молодежь, крутившуюся вокруг. Серега – невероятно обаятельный парень, прекрасный рассказчик, заводила в любой компании, был главным. Сейчас он играл на гитаре. Девушки, сгрудившиеся рядом, подпевали, норовя присесть поближе.
– Он мне как сын, да, – признался Саныч. – Люблю его. Талантливый, зараза. Только просрет свой талант, если не одумается.
– Ты с ним поговори, – посоветовала Надежда.
– Ну я ж не отец. Не могу ему подзатыльник отвесить, хотя очень хочется. Ну посмотри на него.
– Красивый парень и умный. Только от спиртного ему надо подальше держаться. Не умеет пить совсем.
– Слушай, почему у нас таких проблем не было? Пили, курили, ели, что хотели. А этим ничего нельзя. Девки молодые на диетах, парни вон хилые пошли. Ни дунуть на них, ни плюнуть. Водку с соком мешают! А виски с этой колой. Как вообще можно такую гадость пить? Сто раз говорил Сереге – пей водку в чистом виде. Не надо намешивать. Не слушает.
– Не знаю, Саныч, не знаю. Вот мой Федя с чего такой стал? В детстве да, болел часто. Но тогда все болели – то свинка, то ветрянка в детском саду. Никто с ума не сходил. Обычный ребенок. Видимо, я что-то упустила. Врачи говорили, давно должна была заметить. Мол, поздно что-то делать. Время упущено. А я, выходит, не заметила. Потом… никто не знает, как это происходит. Недоглядела я за ним.
– Ты-то и не доглядела? Надюш, да ты орел! За всеми всегда успевала! – заверил Саныч.
– Выходит, за всеми, кроме собственного сына. – Надежда подставила рюмку. Саныч налил. Они выпили молча. – Хорошо, хоть внуков успел мне родить. Только за это Бога благодарю. В церковь начала ходить. На Крещение воду набрала.
– Надюш, ты же этот… как его… атеист, агностик… Ну какая вода-то? Хотя, может, сюда принесешь, побрызгаем в кабинете. Глядишь, Серега перестанет окно выбивать? – рассмеялся Саныч.
– Вот ты смеешься, а я уже об этом думала. Но в этом году не успеем. Только на следующий, – серьезно ответила Надежда. – А заодно надо попросить у главного вставить пуленепробиваемое стекло, что ли.
– Леха уже просил. Стекло стоит как самолет, – отмахнулся Саныч. – Давай святой водой попробуем. Ну а вдруг? Тогда я и сам поверю во всех святых.
– Ой, дорогой, ты до них не достучишься. Видимо, тоже заняты. Может, у них такая же редакция, как и у нас. Бегают, суетятся, не успевают на все запросы отвечать. Иногда путаются в адресатах. Сколько я просила за Федю, не отвечают. Или не тем святым за него молилась. Кто знает, кто у них за такие случаи отвечает. В храм стала ходить, хороший. Правда, батюшка там… Каждый раз, когда проповедь читает, хочу ему замечание сделать. Плохо говорит, ошибки речевые делает. Я и на молитве не могу сосредоточиться из-за его ляпов. А он… старается, конечно, но проповеди не его жанр, уж точно. Как ему исповедоваться? Очень я хочу в церковь, по-настоящему, пока не получается. И в хор церковный хотела, но там молодежь. Старательные дети. А нот не знают. Говорю им: «Вы сначала ноты хотя бы выучите, чтобы понимать, что поете». Они отвечают, что петь надо душой, а не по нотам.