Шантажист несчастный. Хотя он прав, сколько можно бегать. Пора бы поговорить и прояснить этот вопрос раз и навсегда.
Я мельком оглядела элегантное платье цвета красного вина, убедившись, что оно выглядит безупречно, превратила недовольную гримасу в приветливую улыбку, выдохнула и медленно обернулась навстречу нежданному гостю, гордо расправив плечи.
Да, надо сказать, я прекрасно понимаю, почему Катя растеряла последний разум. Передо мной стоял великолепный представитель сильной половины человечества. Высокий атлетично сложенный мужчина. Русые волосы немного растрепаны утренним ветерком, ярко-зелёные глаза смотрят уверенно и чуть насмешливо, а на красивых губах играет довольная улыбка. Стильный костюм, часы на запястье, дорогие туфли. Красавец, ничего не скажешь. Но и смазливым его не назовёшь из-за этой энергетики сильного и уверенного в себе мужчины. Мужчины, который ведёт себя так, будто я уже у его ног. Размечтался.
— Кирилл Сергеевич, — улыбнулась я оскалом голодной акулы, — я тоже очень рада вас видеть. Конечно, у меня найдётся для вас минутка.
Развернулась и самым что ни на есть царственным жестом пригласила мужчину следовать за мной. Он хмыкнул, но обогнав меня, галантно открыл дверь кафе. Я очень старалась делать вид, что эта встреча меня совсем не волнует, но встретившаяся нам в зале Тереза Генриховна окинула нашу парочку странным взглядом.
— Я вас слушаю, — уже в кабинете заявила я с лицом королевы, снизошедшей до простых селян.
Даже жаль, что мой маленький кабинетик, куда ели влезли стол, шкаф для бумаг и диван, не способен произвести нужное впечатление на этого ухоженного хлыща. Ну ничего, буду давить своими силами.
— Агния, — начал Костровский.
— Юрьевна, — я безжалостно пересекла его попытки сделать наше общение более неформальным.
— Агния Юрьевна. Я хочу купить ваше кафе.
— Я знаю. И, кажется, на прошлой неделе уже дала вам однозначный ответ. Кафе не продаётся.
— Вас не устраивает цена? — прищурился мужчина.
— Меня в принципе не устраивает ваше предложение. Кафе не продаётся и точка.
— Даже за столько? — Он взял карандаш и написал на небольшом листике число со множеством нулей. — Сумма в евро.
От увиденного у меня глаза полезли на лоб. Да за такие деньги можно взять наше кафе со всем содержимым, включая персонал, и перенести его на Красную площадь.
— Неужели даже теперь моё предложение совсем не кажется вам привлекательным? — вкрадчиво промурлыкал мужчина и подался навстречу, пристально глядя мне в глаза.
Но увы, я уже давно вышла из того возраста, когда могла повестись на обаятельную улыбку и лукавый взгляд.
— Кирилл Сергеевич, — в ответ я тоже подалась к нему, так что наши лица оказались очень близко. — Даже предложи вы мне в десять раз больше, ответ будет один. И, к вашему сожалению, только отрицательный.
Мужчина как-то растерянно моргнул, будто ожидал совсем другого. Да, дорогой, не все в этом мире можно купить.
— А в двадцать раз? — предложил он.
— Да хоть в сто, — я устало откинулся на спинку кресла. — Да как вы не понимаете, это не просто бизнес, это дело для души. Мы здесь одна семья. Здесь двадцать пять лет назад были голые стены. Родители Екатерины Алексеевны создали это место фактически из ничего. И они передали его нам не для того, чтобы оно однажды перешло в чужие руки.
— Анисимовы отошли от дел? — поинтересовался Костровский, будто прикидывая, не окажется ли старшее поколение более сговорчивым.
— Три года назад. Перебрались в Тверскую область и выращивают там кроликов. Кстати, хотите?
— Чего?
— Кролика, — ехидно улыбнулась я.
— Живого? — Костровский немного растерялся от резкого перехода на другую тему.
— В пироге.
Наш разговор прервал негромкий стук в дверь, и в кабинет всплыла Тереза Генриховна с подносом в руках.
— Агнися, девочка, нельзя же вести беседу на голодный желудок, — по-доброму попеняла она, расставляя на столе тарелки с пирогами.
А мне захотелось постучаться головой об стол. Ну Тереза Генриховна, ну что же вы так. Я тут пытаюсь вести серьёзный базар, как сказал бы Вася Кардан, а вы меня тут Агнисей приласкали.
— Попробуйте пироги, — женщина хлопотала над Кострвским как заботливая бабушка, — этот с мясом, а это цветаевский, с яблоками.
— Благодарю, — с улыбкой кивнул мужчина. — Я уже по аромату могу сказать, что они потрясающие.
— Это только наши, ресторанные. А какие наша Агнися пироги печь умеет.
Костровский бросил на меня хитрый взгляд.