— Да, да… конечно, — сказал Ромка. — Как устроишься, обязательно напиши, я немедленно отвечу.
— То, что у нас с тобой было, видно, еще не настоящая любовь, — печально рассуждала Нина. — При настоящей друг без друга не могут, как Зоя с Ваней Калитичем. Разлука будет для нас проверкой. Я-то тебя не забуду, а ты, наверное, каждую неделю будешь любоваться своей глазастой. Хоть бы тебя в какой-нибудь другой город услали!
— Вот спасибо за добрые пожелания! — не без упрека поблагодарил Ромка. — Нам уже сказали, что никуда не пошлют. Зарегистрируют на Бирже труда. И будем мы стоять в очереди с безработными и ждать вызова.
— Прикатывай ко мне — накормлю обедом.
— У безработного денег ведь не будет, как же я приеду? — отшутился Ромка.
— Я оплачу дорогу, приезжай!
И Ромка дал слово, что обязательно приедет.
ПРЕВРАТНОСТИ ЛЮБВИ
Как чудесно быть здоровым, когда с утра, едва проснувшись, слышишь в себе живой и настойчивый зов сесть за работу! И работается хорошо, если знаешь, что обязательно состоится радостная для тебя встреча. Каждый день я ждал Сусанну и ревновал ко всему на свете. Но об этом не говорил, так как не находил подходящих слов. Впрочем, я заготавливал целые фразы и… не осмеливался произносить вслух.
В один из морозных дней Сусанна пришла озябшей. Хотела согреть руки на паровой батарее, но та оказалась холодной.
— Что это — паровое отопление не работает? — с тревогой спросила она.
— Не знаю… Сегодня не прикасался к трубам, — ответил я.
Сусанна потрогала мои руки и возмутилась:
— Ледяшки! После такой болезни тебе нельзя остывать. Почему не надел свитер?
— Мне не холодно.
— Как не холодно? Ты же трясешься. Сейчас же в постель, без всяких разговоров.
Я послушно разделся и юркнул под одеяло. Сусанна, как всегда, сбросила за ширмой платье и надела байковый халатик.
Подойдя укутать, она обнаружила, что меня уже по-настоящему лихорадит, зуб на зуб не попадает.
— Ой какой глупый! Словно малыш… Сидел и не чувствовал холода! — стала выговаривать она. — Болезнь ведь может вернуться. И грелки нет. Мне, что ли, тебя согреть…
Ничего не замышляя, прямо в халатике, Сусанна легла в постель и, обняв, прижалась ко мне. Ей самой, видно, не мешало согреться.
Какое-то время, боясь шелохнуться, мы лежали в блаженном облегчении, какое наступает после многих дней напряжения.
Я чувствовал, как ее тепло проникает в меня, и слышал громко стучащее сердце. Дрожь во мне постепенно унялась, но она перешла к ней. Теперь Сусанну лихорадило. Не зная, как поступить, я губами прижался к ее губам… И тут словно ток высокого напряжения пронизал нас и помутил разум…
На какой-то безумный миг земля словно опрокинулась и завращалась в иную сторону. Не стало ни притяжения, ни центробежной силы. Все нарушилось. Взлетев на захватывающую дух высоту, мы парили в насыщенном молниями пространстве…
Когда вернулись на нормально крутившуюся землю и сердца наши стали успокаиваться, Сусанна спохватилась:
— Что же я, подлая, наделала! Не могла совладать с собой. Прости…
— За что? Я же сам виноват. Когда-нибудь нужно было и этому случиться.
В юности казалось, что мальчишкам многое известно о близости взрослых. Не без тревоги каждый ждал мгновения, когда удастся постигнуть тайну, но как это произойдет, я все же представить себе не мог. Правда, знакомые парни, делясь опытом, рассказывали о своих похождениях: одни ухарски хвастливо, другие насмешливо. И трудно было отделить правду от выдумки. И вот теперь, когда все неожиданно случилось, я не мог взглянуть на Сусанну.
— Я у тебя первая, да? — стала допытываться она.
— Да.
— Милый ты мой! — вдруг с нежностью произнесла она и принялась осыпать поцелуями, словно благодаря за то, что я существую.
Я насилу отбился от потока ласк. Нельзя же так обращаться с мужчиной! А ей было весело, она смеялась.
Найдя скомканный халатик, Сусанна скомандовала:
— Отвернись!
Одевшись и поправив у зеркала волосы, она ушла в кухню готовить ужин с таким видом, словно ничего особенного не произошло. А мне-то казалось, что все в мире должно застыть в благоговейном торжестве. Об еде и помыслов не должно быть.
«Для нее, видно, это обыденное и пустяковое происшествие», — с обидой подумалось мне.
Но стоило Сусанне вернуться с фыркающим чайником и тарелкой, наполненной бутербродами, как голод заставил забыть огорчения, быстро привести себя в порядок и подсесть к столу.
Ужинали мы весело и с таким аппетитом, что вскоре тарелки опустели.