— Больше подходит тебе, — шепнул Юра. — Давай обменяемся.
Громачев незаметно подсунул ему свой листок и взял себе лапышевский. Вопросы действительно были для Романа выигрышными: по грамматике спрашивалось, в каких случаях в прилагательных пишется одно «н» и в каких два. По литературе надо было определить, что такое лирика и есть ли она в стихах Маяковского.
Определив понятие лирики, Громачев прочел для примера «Тучи» Лермонтова. Экзаменатор слушал его и согласно кивал головой. Он, видно, и рассчитывал, что будут вспоминаться хрестоматийные стихи.
— А еще какие-нибудь знаете?
И здесь Громачева прорвало: он прочитал лирические стихи Тютчева, Анненского, Блока. Экзаменатор слушал его с удивлением, он не ждал, что этот рабочий паренек так свободно чувствует себя в русской поэзии.
— Ну, а Маяковского? — наконец спросил он.
— Многие полагают, что у Владимира Маяковского нет лирики, одни барабанные стихи. Это неверно. Он просто по-иному выражает свои чувства…
И он прочитал наизусть по нескольку строк из «Письма товарищу Кострову из Парижа о сущности любви» и из поэмы «Люблю»:
— Доказательно, — сказал экзаменатор. — Люблю людей, самостоятельно мыслящих… Ставлю «отлично».
Юра Лапышев у него же получил «хор.». Он вышел в коридор повеселевший.
— Видишь, как удачно можно действовать в паре. Может, сегодня и политэкономию сдадим?
— А почему бы и нет? Больше, чем сегодня, завтра знать не будем.
Их обступили девятиклассники, не решавшиеся идти к экзаменатору. Они забросали вопросами: как выглядит? сердитый? зануда? много гоняет или только по билету?.. подсказывает или ловит?
— Мой друг только стихами отвечал, — похвалился Юра. — Ни одного слова прозы. Поразил наповал, «отлично» схлопотал.
— А разве надо и стихи наизусть знать? — испугался какой-то юнец в белой апашке.
— Обязательно, — вставил насмешливый плечистый морячок в модной ковбойке и синем морском комбинезоне, украшенном множеством карманов. На его круглом лице словно были наклеены серпики густых подвижных бровей. — «Дети, в школу собирайтесь, петушок пропел давно…»
— Только хрестоматийные?
— А какие еще? Любовные, что ли? Я им тут толкую: втягивайте живот и входите смело. Живот надо втягивать во всех случаях жизни… С девушкой гуляешь — втягивай, без денег сидишь — втягивай, в армии маршируешь — не выпячивай, даже в гробу лежишь — втягивай.
— И помогает? — поинтересовался Громачев.
— Как мертвому припарки, — ответил вместо моряка Лапышев.
— Вы шутите, а мы всерьез, — обиделся один из юнцов.
— Всерьез, сын мой, только родятся и помирают, — поучающе сказал морячок. — Все остальное, если воспринимать без юмора, — пошлость. Если решились на экзамены — говорите самому себе «не боись», толкайте ногой дверь и смело входите. Нахально берите со стола не один, а два или три билета… какой-нибудь из них вам подойдет… делайте вид, что отвечаете по одному, и открывайте фонтан красноречия. Говорите слова, известные вам по всем областям наук. Важно не молчать, тогда экзаменующему кажется, что вы что-то знаете.
Все это насмешник говорил с невозмутимой серьезностью. Ребята смотрели на него растерянно, не понимая: советует в шутку или в издевку?
Узнав, что Громачев с Лапышевым намерены сегодня же сдавать политэкономию, морячок увязался с ними. По пути он спросил:
— Вас, конечно, гложет любопытство: кто такой швартуется? Могу удовлетворить. Зовут Степан Пяткин, родом из столицы корабелов — Николаева. Одесса — мама, Николаев — папа. Расстояние между папой и мамой такое, что можно вашей Невой измерить. Плавал на водолазном боте. Сюда послан нашей несокрушимой комсомольской ячейкой. Перестарок. Если завалюсь — пойду в маячники.
Громачев и Лапышев тоже назвались, им балагур нравился. С таким парнем не пропадешь.
Экзаменатором по политэкономии оказался невысокий рыжеватый крепыш, одетый в полувоенный костюм, сшитый из габардина. Он ходил в желтых крагах, был подпоясан широким ремнем с пряжкой, на которой виднелся сжатый кулак. Так одевались немецкие ротфронтовцы. Фамилия у него была короткой — Чиж.
— Можно к вам? Не заклюете? — спросил Пяткин.
— Заходите… Ах, вас несколько? Давайте все… Чего там за дверьми стоять… Побеседуем.
Когда они все трое вошли, он пригласил их сесть за стол перед собой и спросил: