Любуясь румянцем, появившимся на ее щеках, сиянием глаз, он не спеша рассказал обо всем, что произошло за два года. Сусанна лишь изредка задавала вопросы, но Мокеичем не интересовалась или не хотела говорить о нем с Громачевым. Когда Роман кончил рассказывать, она вдруг поднялась и, сделав отчужденное лицо, сказала:
— А теперь пожелаем друг другу счастья. Скажем за все спасибо и… разойдемся навсегда.
— Почему? — недоумевал Роман. — Что с тобой стало? Нелепо жить в одном городе и не встречаться. Это даже бесчеловечно!
— Так уж и бесчеловечно? — с улыбкой сомнения спросила она. При этом рукой притянула его к себе и медленно, по-сестрински губами прижалась к его лбу. В этом поцелуе было что-то очень обидное для Романа, так взрослые поступают с детьми.
— Не будь младенцем, — отстраняясь, сказала она. — Ты еще не знаешь настоящей любви, а я помешаю тебе найти ее. Потом будет поздно. С людьми, которых могли бы страстно любить, мы не встречаемся. А если и встречаемся, то не вовремя… по каким-то причинам не можем стать близкими. Ты это замечал? Очень обидно, правда? Но у тебя вся жизнь впереди…
Выпитый за обедом спирт действовал на Романа. Он не вникал в рассуждения Сусанны и думал о том, что она обладает удивительным свойством создавать вокруг наэлектризованную среду. От легкого прикосновения к ней его словно било током. «Не уйду, чем бы она ни морочила мне голову», — решил он.
— Ты меня не слушаешь, — обиделась Сусанна. — Говори, о чем думал.
Роман не любил отвечать на такой вопрос, но тут его прорвало:
— Без тебя мне жизнь не в жизнь. Те окаянные и блаженные минуты, когда захлестывает и мутит разум, способна дать только ты одна.
— Дурашка, просто ты не знаешь других.
Она нежно провела рукой по его разгоряченной щеке. И тут словно ветром качнуло ее. Обвив его руками, Сусанна прильнула всем телом к нему и жадными губами стала искать его губы. Произносила бессвязные слова и все больше и больше пьянела от нежности к нему…
Когда они очнулись и, уже обессиленные, лежали, расслабив тела, Сусанна, казалось, была смущена, просила простить ее:
— Опять не справилась с собой. Какая я дрянь!..
А он, который пуще огня опасался женитьбы как потери свободы, вдруг расхрабрился и выпалил:
— Хочешь, пойду с тобой в загс?
— Никогда не заговаривай со мной об этом. Если любишь — покоряйся и ни на что не набивайся. Я позову тебя лишь по своей воле. У тебя ничего не прошу, кроме одного: не сомневайся во мне, не вмешивайся в мою жизнь. Не следи за мной, не ревнуй. Иначе больше меня не увидишь!
Сусанна неделю не подавала сигналов. Роман побывал у нее, но дома не застал. Соседка сказала, что она уже третий день не ночует у себя.
«Видно, живет у Мокеича, — решил Громачев. — Со мной не хочет видеться». На всякий случай оставил ей билет в Большой драматический, благо театр находился рядом с домом.
Во время первого действия спектакля «Рельсы гудят» место Сусанны пустовало. Она пришла в антракте и спросила:
— Тебе хочется досматривать спектакль?
— Не обязательно, могу пойти куда позовешь.
— Тогда проводи меня.
Они вышли из театра и пошли пешком по набережной Фонтанки. Он ее ни о чем не спрашивал, ждал объяснений.
— Ты чего дуешься? — заговорила она. — Ревнуешь?
— К кому? Я ничего не знаю о твоей жизни.
— Я вернулась к Мокеичу. Он совсем плох. Сердце то колотится, то почти не работает… пульс на какой-то ниточке держится. Ты не ревнуй, ему запрещены любые волнения. Но как не будешь волноваться, когда отняли журнал. Он освобожден от редакторства якобы по болезни. Этого добились лапповцы. Они наказывают его за переход в «Кузницу». Я все эти дни исполняла роль няньки. Болезнь сделала его мнительным: бесконечно моет руки, за дверные ручки голыми руками не берется. Все допытывается, почему я покинула его. На тебя никаких подозрений. Хочет, чтобы ты его навестил. Пришли какие-то письма из Москвы.
— Но как же мы с тобой?
— Ты хочешь с глазу на глаз видеть меня? Я тебе не противна?
— Сама знаешь, не притворяйся.
— У меня нет свободной минуты. Я добываю лекарства, покупаю продукты, готовлю обеды и ужины, перепечатываю на машинке его рукописи. Лишившись редакторской зарплаты, он существует на инвалидную пенсию. Приходится тратиться мне. Летят заполярные накопления.
— Я ведь тоже должен тебе более двухсот рублей.
— За что?
— Я подсчитал, сколько стоит комната, коммунальные услуги и уборка.
— Не будь таким мелочным, я с радостью это делала. Ты ведь мой братишка.
— Но ты не обязана содержать меня. Да не одного, а с приятелем. Я отдам тебе деньги сразу, как получу гонорар, лучше скажи, когда выберешь время встретиться со мной?