— За что же выговоры дают?
— По разным причинам. Последний неожиданно схватил. Приняли мы в запас неважнецкое стихотворение начинающего поэта. Его можно было печатать и не печатать. Аванса, конечно, не выдали. А когда разбирали накопившийся запас, стихотворение вернули автору. А он принял это за катастрофу: бездарным, мол, признали. Взял и повесился. Я-то тут при чем? А мне строгача с предупреждением влепили за нечуткость и неумение воспитывать поэтические кадры.
— Кто же награждает выговорами?
— Все кому не лень. Директор издательства «Молодая гвардия», Отдел печати, да мало ли кто еще… Всяк норовит взгреть. Если по одному разу всыплют — полдюжины выговоров наберется. Так что сочувствую тебе и умываюсь слезами радости. Иду в лекторы горкома, там только за себя отвечать буду. Даю тебе совет: если вызывает начальство — не уклоняйся и не придумывай слов оправдания. Отвечай, как в армии: «Виноват, исправлюсь». Меньше попадет. Это на опыте проверено. Всякий любит власть показывать. Чаще ходи советоваться.
— Штат надежный оставляешь?
— Сменить надо. У меня духа не хватало, не желал подвохов, новых жалоб, и так по краю пропасти ходил. Завредакцией любит угощаться за счет авторов. Не заставляет их, нет, но и не сопротивляется, если предлагают. Учти, все горят желанием угостить. Не уклонишься — обязан будешь идти на компромиссы. Литправщик — рубака, он бывший буденновец, кромсает и вычеркивает абзацами. Его правка вызывает нарекания, приходится переделывать, смягчать. Старик корректор грешит стихами: приносит поэмы в толстых тетрадях, написанные по образцу пушкинского «Евгения Онегина». Тот же размер, похожие рифмы и ситуации. Художника заносит: ему нравятся жирные шрифты и рисунки с левацкими загибами.
— Хорошее ты мне оставляешь наследство, — не без сарказма заметил Громачев. — Не приступая, можно вешаться.
— Ничего, года два продержишься, — успокоил его очкарик, — а за это время на другую работенку прицелишься.
На попятный идти было поздно — постановление бюро горкома состоялось. Не зная, с чего начинать, Роман позвонил Сусанне и вечером пришел на Фонтанку посоветоваться с Мокеичем.
Сусанна приготовила праздничный ужин. Стол уже был накрыт. Посреди стола стояла бутылка красного вина.
— Ну, герой, поздравляю тебя с восшествием на ответственный пост!
— Думаю, что не поздравлять, а сочувствовать надо, — пожаловался Роман и, измываясь над собой, выискивая смешное, рассказал, в какую петлю он добровольно залез.
— Смешного тут немного, — заметил Мокеич. — Но не так страшен черт, как его малюет уходящий неудачник. Правда, со студенческим легкомыслием пора кончать. За все теперь спросят как с солидного взрослого. Пора, брат, вырабатывать твердую жизненную позицию и учиться новому делу. В отцы начинающим литераторам, в пестователи ты не годишься. Значит, ищи свойственное тебе, создавай среду, в которой сам будешь расти и находить дельных помощников. Вам, комсомольцам, позволено быть задиристыми и непримиримыми. Проникай во все области жизни. Смело затевай новое. Ну, а если схлопочешь по шее, не сокрушайся, смелых и находчивых любят. Только не робей и не осторожничай. Трусоватый редактор жалок, он всем неприятен. Участь его в самом начале предрешена. На первых порах для расчистки портфеля, а у тебя шкафа, подбери дельных ребят из литгруппы, но групповщины не заводи. Повысь требовательность и суди честно, без скидок.
— Но индивидуальные оценки — вкусовщина. Как станешь справедливым?
— Создай редколлегию, советуйся, делай нечто похожее на разборы стихотворений в «Резце» у Ярвича. Его ведь никто не упрекал за предвзятость. Правда, для этого нужно иметь доброе сердце. Ну и женись для солидности, — уже с усмешкой посоветовал Мокеич.
— Да-да, пора уже, — добавила Сусанна, и трудно было понять, шутит она или говорит всерьез.
— Нет базы, — в тон им ответил Роман. — Не потащишь жену в общежитие. Самого скоро выгонят.
— Могу свою комнату уступить, — вдруг предложила Сусанна.
Мокеич выжидающе смотрел на Романа. Что он ответит? Пора было кончать этот рискованный разговор. Пришлось отделаться шуткой:
— А вдруг жена приживется и не захочет из чужой комнаты уходить? Нет уж, своей квартиры дождусь.
— Правильно, — одобрил Мокеич. — Редактору должны дать отдельную квартиру. Довольно скитаться по общежитиям! Завтра же пиши заявление.