Однажды во время воздушных путешествий Николай Викторович позвал Ромку в раздевалку и там задал вопрос:
— Ты сам придумал знак вашей четверки или где-то видел его раньше?
— Видел, — признался Ромка. — Такой флажок у Анны, его ей мельник подарил. Я срисовал елку и ландыш.
— А кто такая Анна?
— Наша мачеха.
Расспросив, что делает Анна и часто ли бывает у мельника, Николай Викторович посоветовал:
— Больше своего знака нигде не рисуйте. Понял? Вы уже запутали одного следователя.
— Как запутали? — полюбопытствовал Ромка.
— А вот так, навели на ложный след. Человек мог месяц ненужными розысками заниматься. Хорошо, я вспомнил знак, который вы всюду развешивали.
— А кого ищет ваш следователь?
— Это тебе не к чему знать.
Но разве от Ромки так просто отвяжешься?
— Не бойтесь, я умею хранить тайны. Честное слово.
И Живнин согласился.
— Ты что-нибудь о банде Серого слышал? — спросил он.
— Как же! Бандиты у Фоничевых коня забрали и Матрешу мучили.
— У каких Фоничевых? Когда?
— Да осенью. Еще снег не выпал.
И Ромка рассказал все, что знал. Живнин заинтересовался:
— Где твои Фоничевы живут? Ты обязательно сведи меня к ним, а то у нас мало сведений об этих бандитах. Надо узнать, как каждый из них выглядит.
Не дожидаясь конца занятий, они пошли к Фоничевым. По пути не то в шутку, не то всерьез Николай сказал:
— Ну вот, теперь ты будешь моим помощником. Хочешь?
— Как доктор Ватсон, да? Хочу, конечно, хочу, — обрадовался Ромка.
Фоничевы их встретили неприветливо и настороженно. А удостоверение агента уголовного розыска привело их в смятение.
— Никакого Серого ни я, ни моя жена не знаем, — не глядя в глаза, за обоих ответил Трофим. — Так что зря пожаловали к нам.
— Да вы не бойтесь. Бандиты ведь всем угрожают, да руки коротки. Теперь вы будете под нашей охраной, — принялся убеждать их Живнин.
— Милиционера в дом посадите, что ли? — зло спросил Трофим.
Живнин не ответил ему, продолжал свое. Он знал, чем пронять извозчика.
— Нам известно, что вас ограбили. Если вы намерены вернуть своего коня и подводу, то должны описать, какой он был масти и как выглядела подвода. Иначе как мы их вернем вам?
Это, видно, подействовало на жадного Фоничева, но он не хотел, чтобы были хоть какие-нибудь свидетели.
— А чего мальчонка тут путается? — спросил он недовольно. — Пусть выйдет, нечего ему слушать.
— Выйди, Рома, — попросил Николай, — подожди меня на улице.
Ромка неохотно вышел, доплелся до калитки и там стал ждать Живнина.
Тот пробыл у Фоничева более получаса и вышел довольный.
— Ну как, не отпирались больше? — спросил Ромка.
— Все выложил с подробностями. Теперь мы будем различать бандитов по приметам.
— А вы меня возьмете ловить их? — попросил Ромка.
— Навряд ли. Бандиты вооружены. Недавно одного выследили, так он пальбу открыл… живьем не дался. У него-то и нашли носовой платок, на котором вышит знак — на фоне елки ландыш.
— А нашим ребятам можно об этом сказать? — спросил Ромка.
— Пока нельзя, потерпи.
КОМБИНАТОР
По Невскому я прошел к Гостиному двору со стороны Перинной линии. Гурко на месте не оказалось. Остановясь у киоска на самом бойком месте, от нечего делать я стал наблюдать за потоками пешеходов, снующих на панели и под сводами длинной галереи.
Публика была здесь разнообразной. Нетрудно было узнать приезжих. Взмыленные от беготни по магазинам, они сидели на мешках или фанерных баулах, поедали горячие пирожки или мороженое. С кошелками, озабоченные, плелись домохозяйки, а их обгоняли деловые люди. Прогулочным шагом фланировали лишь модницы и модники, они подолгу скептически разглядывали товары, выставленные в витринах, курили, смотрели, что с рук продают спекулянты…
Внимание мое привлек странный нищий. Он был в темных очках и длинном черном пальто с вытертым бархатным воротником. На груди его висела картонка. Крупные буквы, выведенные каллиграфическим почерком тушью, взывали: «Помогите бедствующему литератору». На земле у его ног лежала побуревшая и, видимо, когда-то дорогая фетровая шляпа.