Оказавшись на поле, я огляделась. Как в детстве, я старалась найти тихий, темный, уютный уголок, где никто меня не найдет. Дальний угол под трибунами показался мне идеальным убежищем. Усевшись на холодную землю, я достала кристалл связи, но так и не решила им воспользоваться. Совершенно опустошенно я смотрела на кристалл и вспоминала слова Мэя. Его рваные мысли, долетавшие до меня вместе с его тяжелыми словами. Он понимал, что я как-то причастна к делу Митерона, но не понимал как. И это грело надежду, что еще не все потеряно. Нежелание сообщать деду о своем провале ощущалось физически. Но дальше откладывать было нельзя. Только он мог сказать, что делать дальше.
Взяв в руки всю свою храбрость, я накинула на себя полог тишины и настроилась на деда. Кристалл засиял незамедлительно.
- Привет. – безжизненно улыбнулась я, и начала доклад, пока хватало сил держать это подобие улыбки. Я рассказала о покушении на Митерона, о метоморфе, и это заняло у меня меньше времени, чем я надеялась. Отдалить неизбежное еще дальше не получилось.
- Принял. Что-то еще? – в груди разлилось волнение, обжигая легкие. Руки слегка затряслись.
- Да… - прошептала я, сдерживая ком слез, подступающих к горлу. – Меня почти раскрыли… - я рассказала деду всю эту злосчастную ситуацию, передала дословно все, что сказал Мэй. Губы пересохли, но слезы сдержать удалось. Пока дед не вздохнул. В этом вздохе было все. Все его разочарование. Изображение «бабули» исчезло, уступая место хмурому лицу деда Лаэрта.
- Элина. Ты провалилась. – такие простые слова, но как сильно резанули они по сердцу. Резко втянула носом воздух и прикрыла глаза. – Задача человека Совета делать свою работу так, чтобы ни одна душа даже подумать не могла, что может быть как-то по-другому. Ты не только позволила кому-то усомниться в своей легенде, но и стушевалась перед ним. – сдерживать слезы не было никакого смысла. Я ими уже задыхалась.
- Ты же знаешь, что я слабая… - тихо оправдывалась я.
- Это пустая отговорка, Элина. Ты не только провалила свою миссию, но и подвела всю команду, работающую здесь на тебя. – я застонала, прикусывая губу. Бездна… пусть он прекратит. – Ты подвела… - нет. Не говори этого… - свою семью!
Платину прорвало. Я просто закричала, чтобы не слышать голос деда. Сердце разрывалось от острой боли. Душа ныла! Хотелось сжаться в комок, раствориться! Все что угодно, лишь бы не ощущать медленно пожирающую тебя Бездну.
- ЭЛИНА, ПРЕКРАТИ! – закричал дед. – Не позорь меня еще больше!
- Какого лешего ты это говоришь?!! – не выдержала я. – Какого упыря вообще обвиняешь меня в том, что я опозорила светлое имя Локрас?! Вы сами выбрали меня! Сами ожидали от меня невозможного! Навешали никому ненужных ярлыков! ЧЕГО ВЫ ВООБЩЕ ХОТИТЕ?! Я ведь с самого начала не хотела идти в Совет! Это все вы – Локрас - мне навязали! А теперь обвиняете, что я подвела всех и вся, что провалилась?! Моя единственная ошибка состоит в том, что я ношу слишком звучную фамилию! Да и она от меня не зависит!!!
Я выплеснула все на одном дыхании, не жалея связок. Стало легче дышать, но… Хаос Первородный… Что я только что сказала… обессилев, уронила голову на колени и просто плакала.
- Я свяжусь с тобой, когда решится, что делать дальше. – глухо ответил дед. – Успокаивайся пока. – кристалл погас, оставляя меня одну со своими всхлипами.
***
Лаэрт тяжело вздохнул и опустил локти на стол, сжимая пальцы в замок. Почти вся команда, работающая над этим делом, стала невольным свидетелем этого разговора.
- Покиньте кабинет. – тихо приказал генерал. Но ни один не сдвинулся с места. Все были ошеломлены этой ситуацией. Никто никогда не предполагал, что Элина способна на крик. Что она вообще способна злиться. И никто никогда не видел Лаэрта Локрас таким подавленным. Старик поднял взгляд на присутствующих и сжал руки еще сильнее. – Оглохли? Я сказал ВСЕМ ВОН!
Маги тут же побросали все свои дела и покинули кабинет, плотно закрыв за собой дверь. Мужчина глубоко вздохнул и откинулся на спинку кресла. Он готов был рыдать, как его внучка, но не мог себе позволить и мокрых глаз.
- Что же мы наделали… - прошептал он, потирая переносицу. Впервые за долгое время, генерал взмолился Богам. И молил он не о себе, не о миссии под угрозой, а о своей внучке. Что угодно, лишь бы она не сломалась.