***
Профессор поднялся на второй этаж и остановился у второй двери от лестницы. Отлично, путь к бегству недалеко.
- Проходите, Элина. – пропустил он вперед. Я с опаской вошла в комнату. Обстановка практически ничем не отличалась от комнат и в нашем общежитии, лишь размер и наличие одной кровати говорило о том, что тут живет преполаватель.
Я огляделась внимательней. В комнате был порядок. За исключением рабочего стола. Там был завал из папок, студенческих тетрадей и разных книг. Невольно вспомнился кабинет отца – у него такой же хаос на столе творился, хотя вокруг всегда было убрано. Сердце тяжело скрутило, а в душе снова проснулся страх. И почему я так легко попадаюсь? Перевела взгляд на Мэя. Он внимательно следил за мной. Стало совсем неловко.
- Присаживайтесь. Нас ждет долгий разговор. – пока я шла к предложенному креслу, пыталась понять, как лгать. Не открыть же ему правду! «Здрасти, я из Совета!».
- Почему вы называете меня Элиной? – решила начать я. – Элора. Мое имя…
- Давайте упустим момент, когда вы убеждаете меня в том, что именно та, за кого себя выдаете. Ваше имя Элина, так?
- Элора. Но друзья зовут меня просто Эля. – стараюсь улыбаться и быть беззаботной. Надеюсь, со стороны я не выгляжу жалко.
- Что ж, Эля… - задумчиво произнес профессор, оглядывая меня с ног до головы. Странное чувство родилось внутри, когда наши взгляды пересеклись и я от неожиданности вздрогнула. – Расскажите меня, кто вы? Откуда? Что скрываете?
- Ничего я не скрываю! А кто и откуда, можно посмотреть в личном деле. К чему этот допрос? – я нервничала. Очень сильно. Мэй же напротив, не проявлял никаких признаков беспокойства.
- Давайте на чистоту. Эля… Я знаю, что вы как-то связаны с Митероном. А вы знаете, что я говорю это серьезно.
Я поежилась в кресле. Проклятый Бог, что мне делать? Правду открыть не могу, но и врать тут уже нет никакого смысла. А профессор все наседал. Он так грамотно давил на меня, что я все больше и больше вжималась в кресло. И с каждым его словом, я представляла, что скажет мне отец и дед. В очередной раз сказав свою догадку, что я могу быть из Совета Неортании, Мэй передвинул стул к моему креслу. Его близость начала еще больше меня нервировать. Скоро истерика начнется!
Но вдруг в голове мелькнули слова Митерона: «Революция начинается с себя». Я посмотрела на Мэя прямо, собираясь сказать все уверенно и четко, но встретившись с глазами мужчины, отвела взгляд. Сердце отплясывало где-то под гландами, и получилось выдавить лишь…
-…не давите на меня.
***
Мэй наблюдал за всем и сразу. За лицом девушки, за ее эмоциональным фоном, за громкими и неконтролируемыми мыслями. Элина была в полном замешательстве. Она боялась, волновалась и была на грани истерики. Да что же это за слабенький олененок? Как такое чудо может работать на Совет?
Вдруг девушка прямо посмотрела в глаза мужчины. В них читалась решительность! Стэфэн даже на мгновение потерял выдержку и изменился в лице. Но Элина быстро стушевалась и отвела взгляд.
- …не давите на меня. – прошептала она. А ведь искра была! Мужчина глубоко вздохнул и откинулся на спинку стула.
- Элина… Ну хватит ломать комедию. Может вас сюда отправили по ошибке? Может вы, ну не знаю, в архиве работали? Такое бывает. Если вы признаетесь, то не пострадаете. Я позабочусь о том, чтобы вы без проблем отправились домой.
Но вдруг девушка вскочила с кресла и упрямо посмотрела на Мэя.
- Элора. Я – Элора Грентокс… - девушка говорила медленно, немного неуверенно, но твердо. – О метаморфе я узнала от вас же! Вы мне снились! – запнулась девушка, но взяла себя в руки. – И сами сказали, что на профессора Митерона было совершенно покушение! Может для вас я и выгляжу странно, веду себя подозрительно, но это лишь совпадения! Или ваша паранойя. – она крепко сжимала кулачки, словно не давая себе сбежать. Стэфэн Мэй невольно улыбнулся, наблюдая за ее попытками быть твердой. Молодец! Еще немного, и девушка перестанет тушеваться под пристальным взглядом.
- И чтоб вы знали, к профессору Митерону у меня только теплые чувства! – искренне сказала девушка. – Я бы никогда не причинила ему вред. – и в это мужчина поверил. Поверил как менталист и как человек.