Решаю вернуться к гостям и внезапно сталкиваюсь с Кэмом. Смотрю на него снизу-вверх и не могу вымолвить ни слова. Он тревожно смотрит на меня, а его руки сжимают мои плечи.
— Как она? — спрашивает он и кивает в сторону спальни Лиз.
— Проспится, всё будет нормально, — отвечаю я и отскакиваю от него подальше. Такая близость с ним сводит меня с ума, а мне нужен трезвый ум.
— Может, поговорим? — осторожно спрашивает он, и я киваю.
Мы идём ко мне в спальню, и я закрываю за ним дверь. Сколько раз он был здесь, но сегодня всё ощущается иначе. Он где-то снял пиджак, и теперь на нём лишь белая рубашка, галстук развязан и висит на шее. Кэмерон засовывает руки в карманы брюк, проходится по комнате и встаёт напротив окна.
— Помню, как мы любили качаться на этих качелях, — произносит он, глядя в окно на задний двор, где висит старая шина. — А там ты упала и сломала руку.
Он кивает в сторону домика на дереве, где пару лет назад я по глупости свалилась прямо на руку. Кэм поворачивается и смотрит на меня глазами полными грусти.
— Мы должны всё решить. Я знаю, что ты уже придумала план действий, но поверь мне, он идиотский. Мы справимся со всем вместе, вот увидишь, — он подходит ко мне и берёт меня за руки. Его ладони обжигают мои ледяные руки, и по коже бегут мурашки. Не знаю, что мне сделать, хочу убежать от него, но в этот же момент отчаянно хочу его поцеловать.
— Кэм, я не могу поехать с тобой, они не справятся без меня.
— Ты можешь приехать через месяц, как и хотела. За это время они придут в себя, а ты должна ехать. Не думаю, что твоя мама хотела, чтобы ты забросила своё будущее. Ты сильная и переживёшь это.
— Не говори мне, чего бы она хотела! — кричу я и отхожу от него. — Она не спросила, чего хотим мы, она умерла, и ей нет ни какого дела, что буду делать я со своим будущим! Её больше нет, и мне нужно разгребать этот бардак самой!
Кэм застывает на месте, потирает лицо и подходит ко мне. Меня обдаёт запахом его одеколона, и в голове мелькает миллион приятных воспоминаний. Он тянется ко мне и заключает меня в свои объятия. Я хочу отстраниться, но не делаю этого. Мне так хорошо, впервые за сутки я чувствую спокойствие. Мне хочется остаться тут навсегда. Слышу, как размеренно бьётся его сердце, и закрываю глаза. Я до безумия люблю этого парня, но могу ли я пожертвовать своей семьёй ради него? Меня разрывает на части, и я не знаю, как поступить, что выбрать и какой выбор будет правильным. Кажется, что здесь нет правильного решения, и любой шаг понесёт за собой крах.
— Останься, но обещай, что приедешь, — шепчет Кэм, поглаживая мои волосы. Его голос проникает глубоко внутрь меня, задевая самые чувствительные струны души.
— Я не знаю…
— Всё будет хорошо, они справятся.
— Ты не можешь знать наверняка, никто не может. Тебе не понять, как болит всё внутри. Я не думаю, что эта рана может затянуться так быстро, — я отстраняюсь от него, и мой взгляд падает на его безымянный палец. Тату такая же, как у меня, обручальное кольцо нашей любви. Мы поклялись, что будем вместе. Но иногда у судьбы свои планы на нас. Иногда мы просто не имеем право выбора.
— Я не знаю, каково тебе, но я хочу облегчить твою боль. Если бы я только мог, я забрал бы всю твою боль и скорбь. Но я не хочу, чтобы ты ставила крест на себе и на нашей любви. Мы справимся со всем, я обещаю тебе.
Он берёт мои руки в свои, глядя на меня любящим взглядом. И я таю, знаю, что ступаю в пропасть, но сейчас я не могу сказать «нет».
— Хорошо, давай попробуем.
Лицо Кэмерона тут же озаряется улыбкой, и он целует меня в губы так, словно делает это впервые после долгой разлуки. А я наслаждаюсь этой небольшой передышкой. Моё серое небо снова озарилось маленьким лучиком света.
Наши дни.
Встряхиваю головой и смотрю в зеркало, поправляя макияж. Взгляд снова падает на чёрные ворота, и я тяжело вздыхаю. Я делаю это уже семь лет подряд, но каждый раз для меня как первый. Хватаю букет цветов и выхожу из машины. Твёрдыми решительными шагами ступаю по мощённой камнем дорожке. Здесь так тихо, что становится не по себе. Тихий прохладный ветерок гуляет в листве могучих деревьев, шелестя листьями. Вижу вдалеке могилу своей матери, возле которой растут пышные кусты с плотными бутонами белых роз. У надгробия лежат несколько букетов с маргаритками, немного завядших и один свежий, почти такой же, как у меня. Может, Лиз заходила сюда ночью? Нужно будет спросить у неё. Кладу свой букет к остальным и присаживаюсь на небольшую скамеечку. «Беатрис Морано — любимая жена и мама» гласит эпитафия. Провожу рукой по холодной поверхности и закрываю глаза. Столько лет прошло, а боль никуда не ушла, лишь притаилась где-то глубоко. Чувствую, как по щеке стекает горячая слеза, и быстро стираю её ладонью. Закрываю глаза и набираю полную грудь воздуха.