========== Глава 1 ==========
Джон ненавидел, что все их споры всегда сводятся к одному и тому же. Ненавидел поднимающуюся изнутри горькую злость и ядовитые слова, крутящиеся на кончике языка. Бесполезно. Абсолютно бесполезно, поскольку Шерлок не изменится никогда. «Смерть» и возвращение в мир живых, с которого прошел уже год, никак на него не повлияли — он по-прежнему относился к людям как к неодушевленным предметам: источники информации, чьи чувства не стоят его внимания.
Внешне Джон мог казаться невозмутимым, но глубоко внутри назревала настоящая буря. Он заварил чай, машинально, без участия разума, перемещаясь по кухне квартиры 221б по Бейкер-стрит, что вновь стала его домом с тех пор, как почти два месяца назад Мэри выслушала его сбивчивые извинения, вернула кольцо, что он подарил ей, прося стать его женой, и даже поблагодарила его. В глазах ее стояли слезы, но голос звучал ровно и ласково:
«Спасибо, что был честен с самим собой Джон. И со мной тоже»
Как будто он мог поступить иначе. Да, он идиот, и в свое время наделал немало ошибок, но жениться на женщине, которой не сможешь отдать себя всего без остатка? Джону все же хотелось верить, что на такую подлость он не способен. И так уже, разбираясь в собственных сомнениях, он тянул непозволительно долго и разорвал помолвку, когда до свадьбы оставались считанные дни, но он просто не сразу понял, что столкнулся с серьезной проблемой.
Первые дни после возвращения Шерлока прошли как в тумане, и в воспоминаниях Джона сохранилось лишь ощущение непереносимой обиды и невероятного облегчения, столь острых, что его, казалось, разрывало надвое. Он метался, словно раненый зверь, с трудом вынося общество Шерлока, и в то же время был не в состоянии находиться вдали от него, боясь, что стоит только отвернуться, и тот снова исчезнет, оказавшись призраком.
Неуверенность, ярость, страх постепенно угасли, и мир, рассыпавшийся на осколки, когда Шерлок шагнул с крыши, вернулся на круги своя. Разумеется, с некоторыми дополнениями, самым значительным из которых стала Мэри. К тому времени они уже были помолвлены, пусть и совсем недолго, и Джон внутренне был готов к тому, что друг отнесется к этому с пренебрежением и недовольством.
Он ошибся. Шерлок смирился с существованием Мэри, даже принял его — хотя раньше Джон поставил бы все свои деньги, что подобное невозможно. Он не навязывал им свое общество, давая возможность проводить время вдвоем, не вмешивался в их жизнь, но в итоге Джона только сильнее влекло обратно. И если поначалу он с неохотой поддавался этому зову, просто не находя в себе сил сопротивляться, то очень скоро настал момент, когда они вновь неслись по улицам за очередным преступником, запыхавшиеся, окрыленные…
Полные жизни.
Он до сих пор помнил то неожиданное и острое чувство, когда, обернувшись, столкнулся с Шерлоком взглядами, и — точь в точь как в самый первый вечер у Анджело — воздух между ними завибрировал, напомнив, почему он с самого начала безоговорочно последовал за Шерлоком. Отчего так болезненно и отчаянно тосковал по нему долгие месяцы.
Это был удар ниже пояса. Ни единого раза любимая женщина — Господь свидетель, он любил Мэри, нежного, светлого человека, — не вызывала в нем подобного. Надежная спутница, уютная компания, но не обязательное условие самого его существования, без которого невозможно, кажется, даже дышать.
Нужно было сказать ей раньше, и он бы так и сделал — если бы не струсил. Статус человека семейного нес в себе некую само собой подразумевающуюся правильность, и он всегда полагал, что когда-нибудь к этому придет. Шерлок же, напротив, представлял собой ходячую потенциальную катастрофу, но если бы Джону под дулом пистолета сказали: выбирай…
Вряд ли бы его решение было в пользу Мэри.
И возможно именно поэтому равнодушие Шерлока по отношению к окружающим теперь воспринималось гораздо болезненней. Джон допустил ошибку, позволив детективу занять столько места в своей душе. Казалось бы, он должен испытывать к подобному человеку — холодному, грубому, язвительному — отвращение. А вместо этого добровольно отказался от шанса на спокойную жизнь с Мэри, и чего ради? Дружбы, которая с его точки зрения всегда колебалась на границе чего-то большего, а для Шерлока была лишь удобным симбиозом?
Тихий голос на задворках разума нашептывал, что это наверняка не так, не мог тот испугаться угроз Мориарти и прыгнуть с крыши ради сохранения чего-то столь малозначительного, но Джон отмахнулся от него. Слишком сильна была клокотавшая внутри злость, и он даже не знал, направлена ли она на Шерлока, в очередной раз поведшего себя как бездушная скотина, или на себя самого, ожидавшего чего-то другого.
— Ты чем-то недоволен?
И сейчас в тоне Шерлока прозвучали скорее превосходство и вызов, чем беспокойство о его состоянии. Даже не оборачиваясь, Джон знал, что тот стоит в нескольких шагах, гордо выпрямившись и скрестив руки на груди – сплошные острые грани, подчеркнутые безупречным кроем костюма. Детектив буквально излучал неодобрение, всем своим видом демонстрируя пренебрежение к его глупому и бесполезному проявлению эмоций.
— Разумеется, я «недоволен», — отрезал Джон. Поставив кружку на стол, он резко повернулся и нахмурился. — У этих людей пропал сын. Мать в истерике, того и гляди упадет в обморок, да и отец не в лучшем состоянии. А тут появляешься ты и… — Он взмахнул рукой, безуспешно пытаясь подобрать слово, описывающее всю степень проявленного Шерлоком бесчувствия. — У людей горе. И они не обязаны развлекать тебя, в красках расписывая подробности случившегося с ними несчастья!
— И что, по-твоему, я должен был сделать? Начать утешать их? Солгать? Сказать, что с ребенком все будет в порядке? — Детектив сжал губы, и между бровей его залегла складка недовольства. Похоже, не только Джону осточертели их вечные ссоры на одну и ту же тему. — Гораздо лучше будет, если я распутаю это дело, и именно этим я бы сейчас и занимался, если бы ты не заставил меня уйти!
— Ты и так хорошо «поработал», — Джон провел рукой по волосам, стараясь подавить нараставшую злость. По правде говоря, за его реакцией стояло нечто большее, чем сегодняшнее поведение Шерлока, но оно послужило катализатором, искрой, подпалившей запал. — Бога ради, Шерлок! Неужели так сложно вести себя по-человечески?
— Тебе от этого станет легче? — Тот склонил голову на бок, пристально смотря на него. — Ты этого хочешь? Чтобы я был таким же, как все?
У Джона возникло ощущение, что его ударили под дых. Прежде Шерлок так не поступал — не затрагивал во время споров нюансы их отношения друг к другу. Обычно все крутилось вокруг неясных моментов самого расследования и утверждений, что всем остальным, не касающимся непосредственно работы разума, можно пренебречь. И вот теперь Шерлок все перевел в иное русло.
Не успел Джон набрать воздуха в грудь, чтобы отмести подобное предположение, как детектив продолжил, вроде бы вновь возвращаясь в привычную плоскость абстрактных рассуждений, но под поверхностью по-прежнему таился личный аспект.
— Что должно их волновать сильнее — как я с ними говорю или же то, что я могу найти их сына? Как ты не понимаешь? Похититель — явно близкий семье человек, но, поскольку пока не выдвинуто никаких требований, то руководствуется он скорее соображениями мести или иной выгоды для себя, а не желанием получить деньги.
— При чем тут это? — Джон на мгновение прикрыл глаза.
— При том, что преступник, кем бы он ни был, совершенно не заинтересован оставлять ребенка в живых! — Шерлок всплеснул руками и скривился, словно не веря, что можно не понимать столь очевидных вещей. — Их шансы вновь увидеть сына тают с каждым часом и зависят от того, будет ли у меня достаточно информации для анализа. Так какой прок от их слез и заламывания рук?
— Они живые люди! — Джон ткнул пальцем в его сторону. — Ты мог бы просто промолчать. Просто выслушать!
— Они повторяли одно и то же!
— И поэтому ты, не стесняясь в выражениях, решил выложить все, что про них думаешь? Господи, Шерлок! Такое впечатление, что они для тебя вообще пустое место, раз не могут помочь в расследовании. Ты хотя бы помнишь имя ребенка?