Шерлок готов был пойти потребовать разъяснений, когда раздался писк телефона, и на экране высветился ответ инспектора. Поднимаясь на ноги, он пробежал глазами по тексту.
«Только Джон? Мне показалось, что ты и сам переживал за ребенка ничуть не меньше. Он в порядке. Цел и невредим, но сильно напуган. Мать с ним рядом. Все могло закончиться гораздо хуже, если бы не ты. Сообщи, как дела у Джона. – ГЛ»
Шерлок убрал телефон, пообещав себе заставить Джона связаться с инспектором при первой возможности — короткое сообщение, медленно набранное его собственной рукой, успокоит Лестрейда лучше любых заверений Шерлока. Да и все равно, на данный момент он сам не располагал никакими новыми сведениями. Он не видел Джона уже несколько часов, и терпение, запасы которого у него и так были невелики, начало иссякать.
Прежде чем он успел остановить какую-нибудь проходящую мимо медсестру и потребовать информации о состоянии Джона, двери распахнулись, продемонстрировав отгороженные ширмами кровати, и тишину тут же нарушил раздраженный голос кого-то из врачей.
— Доктор Ватсон, я считаю, что вам следует…
— Нет. — Джон шагнул в коридор, не обращая внимания за спешащего за ним человека, сжимавшего в руках планшет с записями. — Послушайте, не поймите меня неправильно, я очень благодарен, что вы меня подлатали, но я не останусь для наблюдения.
— У вас серьезное сотрясение мозга! — Казалось, врач борется с желанием силой утащить Джона обратно в палату; глаза его за стеклами очков быстро пробежали по синякам на теле упрямого пациента и ослепительно белому гипсу висевшей в слинге руки. Медперсоналу пришлось разрезать свитер и футболку, а так же снять с него джинсы, и теперь только тонкая больничная рубашка защищала Джона от прохладного воздуха коридора. Шерлок увидел, как кожа друга начала покрываться мурашками и, сдерживая вздох, шагнул вперед, готовый вмешаться в случае необходимости.
— Нет никаких признаков, указывающих на трещины в своде черепа или переломы лицевых костей. — Джон попытался покачать головой и тут же замер, явно пожалев об этом жесте. — Послушайте, я знаю, на какие симптомы нужно обращать внимание, и дома есть, кому за мной присмотреть на случай, если я вдруг потеряю сознание, и меня нельзя будет привести в чувство. Я нахожусь здесь уже много часов. Если ничего не проявилось к настоящему моменту, то шансы любых осложнений крайне малы.
Судя по стиснутым челюстям и поджатым губам, врачу явно хотелось поспорить. Он бросил на Шерлока острый критический взгляд, словно ставя под вопрос его способность достойно позаботиться о ком бы то ни было. Вероятно, при иных обстоятельствах его сомнения вполне имели бы под собой основания. Шерлок готов был признать, что зачастую не замечал — просто потому, что так удобнее — признаков плохого самочувствия у других людей, но сейчас речь шла о Джоне. И он сделает исключение.
— Хорошо, — наконец согласился «белый халат», и глубокие линии пролегли у него вдоль рта. — Не в моей власти удерживать вас в больнице, если вы твердо намерены уйти, хотя с медицинской точки зрения я не могу одобрить ваше решение. Если вы почувствуете себя хуже, немедленно вызывайте скорую. — Он вздохнул и указал на одно из кресел, не двигаясь с места, пока Джон осторожно не опустился на сиденье. — Будьте добры, подождите здесь. Я принесу ваши документы и материалы, необходимые для обработки ран дома.
Врач ушел, скрипя подошвами дешевых туфель по гладкому линолеуму, а Шерлок, проводив его взглядом, повернулся к Джону и поднял бровь в ответ на слабую улыбку.
— Нет никакого смысла мне торчать здесь и дальше, — сказал тот, словно пытаясь предотвратить возможные возражения. — Они запихнут меня в палату и оставят там валяться, пока не станет очевидно, что я не собираюсь терять сознания. И, кроме того, всегда есть кто-то, кому койко-место нужнее, чем мне. Ты же знаешь.
Шерлок взял у Джона свое пальто, развернул его и набросил на поникшие плечи друга.
— А если бы я был на твоем месте и спорил с врачами по поводу лечения, чью сторону ты бы принял? Мою? Или их?
— Ну, в отличие от тебя, у меня есть медицинское образование и нет дурной привычки игнорировать свои ранения, — заметил Джон, собираясь уже почесать швы на виске и отказавшись в итоге от этой идеи. — Я знаю, с чем вполне могу справиться дома, а это… — он неловким жестом провел вдоль своего тела. — Здесь вполне хватит обезболивающих и нескольких дней отдыха.
— У тебя сломана рука, и, судя по твоей осанке, повреждены минимум два ребра. Потребуется несколько недель, чтобы все зажило, — ответил Шерлок и продолжил уже тише, заметив, как поморщился Джон, — и я даже не упоминаю, что эти неандертальцы сотворили с твоей головой.
— Шерлок, я в порядке, — вздохнул Джон; в голосе его вместо прежней шутливости звучало глубокое изнеможение. — Я просто… Я просто хочу домой. — Лицо его побелело еще сильнее, и Шерлок никак не мог понять, что вызвало такую реакцию, пока он не добавил, — я имею ввиду в нашу квартиру. Если… если ты не против.
У Шерлока стиснуло сердце: Джон просил разрешения, уважая его предыдущее требование. В любых других обстоятельствах друг бы до конца отстаивал свое право оставаться на Бейкер-стрит. Но сейчас у него, уставшего и измученного болью, не было на это сил. Если Шерлок откажет ему, он уйдет без возражений.
Опустившись на корточки и упершись пальцами в пол для равновесия, он с трудом сглотнул, прежде чем начать говорить.
— У тебя столько же прав находиться там, сколько и у меня, — ответил он, тут же мысленно ругая себя за холодную логику подобного аргумента. Положив руку на колено Джона и не давая ему отстраниться эмоционально, да и физически, он продолжил.
— Джон, я… я извиняюсь за то, что сказал. Я был… — он замялся, пытаясь описать ту смесь боли и злости, разочарования и замешательства, что поглотила его в ходе их последней ссоры. Не найдя в итоге ничего подходящего, он решил честно описать свои действия. — С моей стороны было глупостью предлагать тебе уйти. — Шерлок скрипнул зубами: он мог в несколько быстрых и четких предложений раскрыть преступление, но сейчас оказался неспособен подобрать нужные слова. И хуже всего, что Джон не спешил ему на помощь. Он просто смотрел — ждал, — словно взвешивал и измерял каждый произнесенный Шерлоком звук.
— Я боялся, что ты уйдешь, и действовал на опережение, — наконец признал он, не в силах посмотреть в усталые, заплывшие синяками глаза. Вместо этого он уставился на тонкий хлопок, обтягивавший ногу Джона и скрывавший повязку вокруг раненого бедра. — На самом деле я не хотел, чтобы ты уходил. Я хотел, чтобы ты отстаивал свое право оставаться в нашей квартире, чтобы доказал, что все еще желаешь находиться рядом со мной, несмотря ни на что.
Шерлок поморщился. Даже не обладая достаточным опытом успешных отношений любого рода, он все же понимал, что испытывать их на прочность подобным способом однозначно попадало под категорию «не очень хорошо». Он неадекватно отреагировал на недовольство Джона, а в итоге именно Джон заплатил за это кровью и сломанными костями.
Повисла тишина, тяжелые секунды текли одна за другой, пока, наконец, Шерлок, не в силах больше терпеть, глубоко вдохнул и, набравшись мужества, поднял взгляд. Он ожидал увидеть на знакомом до последней черточки лице гнев или порицание, но никак не печаль и горечь.
— Прости меня, — голос Джона дрогнул, но звучал он твердо и убежденно, а здоровая рука легла на пальцы Шерлока, удерживая их на месте. — Я понимаю, почему ты решил, что я не хочу больше там жить. С момента, как ты… — он помолчал, стараясь сохранить спокойствие, — «умер», все, чего я желал — чтобы ты вернулся. А когда это случилось, я только и делал, что пытался наказать тебя.
— Многие скажут, что ты имел на это полное право, — негромко произнес Шерлок и сочувственно поморщился, когда Джон помотал головой и тут же выругался от вспыхнувшей боли. — Нет никакой необходимости обсуждать это сейчас.