В груди назревала шаткая решимость. Он осторожно пошевелился, бросив делать вид, что увлечен происходящим на экране, и нашарил пульт. Шерлок недоуменно моргнул, когда погас телевизор, а затем повернул голову.
— Что случилось? — Цепкий взгляд обежал Джона с головы до ног, убеждаясь, что все в порядке. — Мне казалось, ты с интересом смотрел.
— А мне казалось, ты с интересом читал, — Джон, кивнул на его колени, радуясь, что здесь, по крайней мере, все вернулось на круги своя, и друг, обычно в штыки воспринимавший чужие подколки, понимает, что он просто добродушно поддразнивает.
Шерлок провел по развороту длинными пальцами, захлопнул книгу и дернул плечом.
— Отвлекся, когда обнаружил, что весь сюжет целиком построен на изначально неверных предпосылках, — пояснил он со слабой улыбкой, и Джон лишь широко ухмыльнулся в ответ.
— А мне показалось, что ты сейчас свалишься с дивана в желании узнать, что же дальше, — заметил он и не смог сдержать смех, несмотря на тут же занывшие ребра, когда Шерлок демонстративно расслабленно откинулся назад, вытащив из-под себя одну ногу.
Но утомленно-надменное выражение быстро исчезло с его лица, сменившись обеспокоенным, и Джон неловко поерзал, не зная, как продолжить. Теоретически ему хотелось, чтобы итогом их разговора стал возврат к прежней дружбе — на большее он не смел надеяться, но даже здесь не был уверен, с чего начать.
Любые вопросы казались глупыми и запоздалыми, а его желание узнать, через что довелось пройти другу в своих скитаниях, тот наверняка сочтет бессмысленным после долгих месяцев упрямого молчания. И тот факт, что речь шла о Шерлоке, все только осложнял. Кому угодно другому Джон прямо высказал бы все без опаски, но слабое подобие былой общности, зародившееся в последние дни, пусть и не являлось пределом мечтаний, казалось слишком драгоценным, чтобы им рисковать.
Он уже готов был вновь трусливо отступить, когда Шерлок наклонился вперед и легко прикоснулся к его здоровой руке. Джон застыл, не отрывая взгляда от скользнувших вдоль тыльной стороны кисти узких пальцев, а затем повернул ладонь, перехватил их и крепко сжал.
Возможно, он переоценивал значение этого простого жеста, но для него тот стал безмолвным подтверждением, что не он один желает сохранить существовавшее между ними, и знание, что они оба стремятся к одному и тому же, придало уверенности.
— Я должен был спросить. — Голос прозвучал хрипло, он сглотнул и кашлянул, прежде чем продолжить. Вероятно, не самое лучшее начало, но слова прозвучали словно сами собой, минуя разум, идя откуда-то изнутри, из самой глубины сердца. — Когда ты вернулся, я должен был спросить, что тебе пришлось испытать… поговорить и выслушать, а не… — Он попытался пожать плечами и тут же пожалел об этом, поскольку от неловкого движения заныли ребра.
Шерлок прищурился и склонил на бок голову. В лице его ничто не дрогнуло — похоже, он намеренно сохранял безучастное выражение, — но пальцы, обхватившие ладонь Джона, сжались крепче, успокаивая и ободряя.
— То, что я сделал, причинило тебе куда большую боль, чем я предполагал. Если бы я знал заранее…
— Не говори, что поступил бы иначе, — оборвал его Джон и прикусил губу, кляня себя за несдержанность. Не хватало еще, чтобы Шерлок вновь замолчал, спрятавшись в своей скорлупе, но выслушивать такую ложь он был не в состоянии. — Окажись ты сейчас на той крыше, ты поступил бы точно так же.
— Да. В тот момент у меня уже не оставалось выбора, — даже не пытаясь смягчить свой ответ, признался тот, и у Джона потяжелело на душе. — Но и выжидать так долго, пока наклюнутся очередные зацепки, я тоже не стал бы. Я знал, что ты в безопасности, и не то чтобы был доволен, как развиваются события, но смирился. Моя миссия ни при каких раскладах не могла быть короткой, но если бы я предполагал, насколько сильно все это на тебя повлияет, сделал бы все возможное, чтобы не держать тебя в неведении дольше необходимого минимума.
В горле встал комок, Джон нахмурился.
— И насколько быстрее ты смог бы вернуться?
Шерлок помолчал, прикидывая что-то в уме.
— Шесть недель? — он пожал плечами. — Быть может, восемь. Трудно сказать наверняка.
Джон прикусил губу, на мгновение позволив себе задуматься о том, «как могло бы быть». Предложение Мэри он сделал где-то за месяц до возвращения друга. А если бы тот объявился раньше? Сидели бы они здесь за этим тяжелым разговором, или все обернулось бы совершенно иначе?
— Но ведь и риск тогда возрастал? — спросил он. — Когда спешишь, легко совершить ошибку, а то и вовсе подставиться под удар. — От одной только мысли о Шерлоке, умирающем в какой-нибудь богом забытой дыре, где никто не может прийти к нему на помощь, сжался желудок. Джон тряхнул головой, прогоняя накатившую дурноту. — А значит хорошо, что ты не торопился, потому что иначе мог не вернуться вообще.
Заметив на лице Шерлока тень молчаливого согласия, Джон провел языком по губам, всматриваясь в знакомые черты.
— Ты и без того был на волосок от гибели, я ведь прав? Как минимум один раз ты не знал, выберешься живым или нет.
— С чего ты так решил? — в голосе Шерлока звучало искреннее любопытство, но он не спешил отрицать догадку.
— Иногда это буквально написано у тебя на лице. — В гостиной было тепло, но по коже все равно пробежал озноб. — Я делал вид, что не замечаю, но я ведь не слепой.
Шерлок вздохнул, закрыв глаза, словно вспоминая что-то, и Джон невольно подался вперед, не обращая внимания на боль, заворочавшуюся в сломанной руке и намекавшую, что кончается действие анальгетиков. Плечи их соприкоснулись, плед с шорохом свалился на сиденье.
— Расскажешь? — тихо спросил он, стиснув длинные пальцы. — Да, знаю, мне нужно было сразу по твоем возвращении попытаться понять, что заставило тебя так поступить, а не делать вид, что мне все равно, но если ты все еще хочешь об этом поговорить, то я здесь. И я слушаю.
Джон боялся, что Шерлок вот-вот замкнется в себе, не желая продолжать этот тяжелый разговор. От проявления чувств ему всегда делалось неуютно, а Джон сейчас, не стесняясь, открывал перед ним свое сердце, весь воплощение искренности и неравнодушия. Он уже приготовился к отказу, но Шерлок, помолчав, наконец, начал говорить — сперва нерешительно, потом все уверенней и тверже. Джон, казалось, забыл, как дышать, полностью поглощенный рассказом.
Невозможно было слушать и не пытаться проводить параллели между их жизнями за месяцы разлуки. Путь Шерлока отмечали оставшиеся позади километры, пройденные границы, аресты, успешно выполненные пункты плана; дни Джона были неотличимы один от другого, пронизанные горечью утраты. Он съехал с Бейкер-стрит, Шерлок — отбыл в Венецию. Две тягостных недели, когда он пытался взять себя в руки и наконец вернуться к работе, друг провел в заснеженной Праге. Добровольно взваленная на себя миссия гнала его через весь свет, а Джон даже не выезжал из Лондона, словно привязанный к этому городу и черному надгробию с надписью «Шерлок Холмс».
Казалось, что те месяцы Шерлок существовал в какой-то альтернативной реальности, и сердце мучительно сжималось, желая, чтобы все могло сложиться по-другому, чтобы они на пару, плечом к плечу шли сквозь одни на двоих испытания, а не бились в одиночку, вдали друг от друга, каждый со своей долей.
— В первую очередь я постарался уничтожить саму основу сети Мориарти. Без источника постоянного финансирования она начала распадаться, между группировками начали вспыхивать конфликты, ослабляя их еще больше, любое понятие о лояльности исчезло, упростив мою задачу по выслеживанию тех, кто нес ответственность за исполнение последних распоряжений Мориарти, но продвижение вперед все равно было куда медленнее, чем мне хотелось бы. Одного я нагнал в Бангладеш, где пришлось провести почти неделю. — Он скривил губы и сморщился. — Трудно сохранять ясный разум, когда тебя выворачивает каждые пару часов.
— О господи, Шерлок, как будто ты не знаешь, что там ни в коем случае нельзя пить сырую воду, — заметил Джон.