В зале вдруг стало жарко и душно. А она-то боялась, что замерзнет в легком платье с таким огромным вырезом. Но если раскраснеться, как она сейчас, то и статуя расплавится. Крессида бросила взгляд на Джека – его лицо было напряжено и сурово, словно он отгородился от чего-то неприятного.
– Вас что-то беспокоит? – спросила она. Вопрос застал его врасплох.
– С чего вы взяли? Нет!
Но краска, залившая ему щеки, выдала его.
– У вас такой вид, словно что-то болит. Я подумала – может быть, плечо…
Продолжая кружить ее, Джек покачал головой и поймал веселый взгляд Марка. Граф Резерфорд прекрасно знал, какая часть тела его друга болит.
Танец подходил к концу, и Джек, к своему большому неудовольствию, увидел, сколько джентльменов не сводят глаз с Крессиды. Салли Джерси благословила девушку на вальс, и мужчины горели желанием пригласить ее. Чтобы избежать осады половины мужского населения Лондона, Джек повел Крессиду в буфет.
– Бокал лимонада, Кресс, – предложил он.
Ему тоже не помешало бы выпить прохладительного. Но тут раздался томный голос и Джек насторожился, готовый дать отпор.
– Мисс Брамли, как приятно встретить вас здесь. Я сначала не поверил, когда мама сказала мне, что вы в Лондоне.
Джек почувствовал, как ладонь Крессиды стиснула его руку. Девушка обернулась. Лицо ее было бесстрастно, и она спокойно ответила:
– Добрый вечер, лорд Фэрбридж.
Джек, сдержав гнев, окинул виконта взглядом. Кулачный бой в Альмаксе невозможен, но скрыть презрение он не смог:
– Моя кузина упомянула о вашем с ней знакомстве, Фэрбридж. Прошу учесть то обстоятельство, что теперь она находится под моим покровительством. Надеюсь, леди Станоп вам это передала.
Прямая угроза, прозвучавшая в голосе Джека, потрясла Крессиду. Ни разу, даже когда он был очень на нее разгневан, она не слышала этих опасных ноток. А его глаза! Они стали похожи на кремень, холодные и беспощадные Она считала его выдержанным, воспитанным джентльменом, вероятно, не разглядев скрытую непримиримость его характера.
Лорд Фэрбридж, очевидно, этого тоже не знал, как не заметил того, что у Джека прищурены глаза и сжаты кулаки.
– Она ваша кузина, Гамильтон? – осведомился виконт, смахивая пылинку с рукава. – Мисс Брамли никогда про это не упоминала. – Он одарил Крессиду чарующей улыбкой. – А как здоровье вашего отца, мисс Брамли? Надеюсь, он поправляется?
Этот человек интригой лишил отца прихода и грозился отправить его на каторгу.
«Он и сейчас может это сделать, если почувствует себя оскорбленным».
Крессида испугалась. Джек и Резерфорды, возможно, смогут спасти ее репутацию, если Эндрю распустит слухи, но стоит ему пойти на Боу-стрит[5] и тогда уж отца ничто не спасет.
Крессида заставила себя улыбнуться и вежливо ответила:
– Мой отец вполне здоров, милорд. В следующем письме я напишу ему, что вы о нем справлялись.
– Вы замечательно выглядите, мисс Брамли.
Фэрбридж оглядел ее с головы до ног, и Крессида пожалела о том, что уступила Мэг и согласилась на такое глубокое декольте. Со стороны могло показаться, что двое завидных кавалеров флиртуют с ней, но она ощущала себя ягненком, который прячется от пасти волка за огромной овчаркой.
– Мисс Брамли, могу ли я проводить вас к моей маме? – спросил Эндрю Фэрбридж. – Она очень хочет возобновить знакомство. И не окажете ли мне честь, потанцевав со мной? – Он произнес это таким тоном, что было ясно – честь оказывает он.
Пока Крессида собиралась с духом, вмешался Джек:
– В другой раз, Фэрбридж. Я обещал сопроводить кузину к ее компаньонке. И к тому же танцевальная карточка мисс Брамли на сегодня заполнена. Но я не сомневаюсь, что леди Резерфорд будет рада принять леди Фэрбридж у себя на Гросвенор-сквер.
Фэрбридж был поражен.
– Графиня Резерфорд?
Только глупец мог счесть улыбку Джека дружелюбной.
– Да, Фэрбридж. Надеюсь, вам и вашей матери это кое-что прояснит.
Твердая рука Джека уводила Крессиду. Какое облегчение! Возможно, в дальнейшем, встречаясь с Фэрбриджем, она будет чувствовать себя увереннее, хотя это маловероятно. Важно убедить Джека в том, что присутствие Эндрю ее нисколько не волнует. Сквозь тонкую ткань перчатки она чувствовала, что рука Джека напряглась и сделалась твердой, как железо, а когда она подняла на него глаза, то увидела, что скулы у него окаменели. Девушка со страхом подумала, что он вполне может использовать малейший повод для дуэли. Перед глазами снова возникло видение мертвого либо искалеченного по ее вине Джека. Ей стало трудно дышать, но она заставила себя произнести:
– Как приятно увидеть знакомое лицо. Вы так любезны, сэр. Неужели леди Фэрбридж сможет нанести визит?
К ужасу Крессиды леди Фэрбридж нанесла таки визит на следующий день. Крессида сидела одна в гостиной дома Резерфордов, когда появился дворецкий и сообщил, что приехала эта дама.
– Я, разумеется, сказал, что ее светлость занята, но она выразила желание увидеть вас.
Крессида растерялась. Мэг была наверху – она кормила Джона. Что делать? Конечно, можно попросить Делафилда сказать, что она тоже занята. С другой стороны, лучше наедине поговорить с леди Фэрбридж и заверить ее, что она не интересуется ее сыном и не хочет его больше видеть. Нет смысла прятаться.
– Пожалуйста, скажите леди Фэрбридж, что я дома, – наконец ответила девушка.
Ей не пришлось долго ждать.
– Леди Фэрбридж. – Делафилд закрыл дверь за этой мегерой и Крессида встала.
– Здравствуйте, мэм. Садитесь, пожалуйста.
Леди Фэрбридж вырядилась в вычурное платье из желтого и пурпурного атласа.
– Дорогая мисс Брамли! Мы так удивились, когда услышали, что вы в Лондоне! Что же вы не написали мне об этом? Но появление старых друзей всегда приятно! А как здоровье вашего милого папы? Он излечился от своего недомогания?
Крессида не могла поверить тому, что слышит, и едва не лишилась дара речи.
– Я… э… он хорошо себя чувствует. Я не думала…
А ее светлость продолжала как ни в чем не бывало:
– Конечно, Эндрю был в восторге, встретив вас прошлым вечером. Я понятия не имела, что мистер Гамильтон ваш родственник. А как поживает его милая матушка? Очаровательная женщина, не правда ли? Она в Лондоне?
Леди Фэрбридж удобно расположила свои пышные формы на диване и жестом пригласила Крессиду сесть с ней рядом, а та сделала вид, что не заметила этого. Она объяснила, что леди Анна Гамильтон гостит у дочери в Йоркшире, а заодно осведомилась, не желает ли леди Фэрбридж чаю.
Леди Фэрбридж снова указала Крессиде на диван и ей пришлось сесть, но устроилась она как можно дальше от своей гостьи.
– Вам с сахаром, мэм?
– Крошечный кусочек, дорогая. Благодарю вас. – Леди Фэрбридж взяла из рук Крессиды чашку. – Как вам повезло! Я все знаю. Это маленькое наследство очень кстати.
Откуда ей известно? Они ведь никому ничего не говорили.
Леди Фэрбридж залилась смехом.
– Ну-ну, дорогая! Не стоит удивляться. В деревне подобные вещи не утаишь. Моя кузина, леди Станоп, рассказала мне.
Она продолжала трещать, перечисляя выгоды, которые сулит девушке приличное приданое, и Крессида, содрогаясь в душе, поняла, что это означает: дочка священника превратилась в завидную дебютантку, за которой охотятся знатные холостяки и их мамаши. Неужели десять тысяч фунтов – достаточная приманка, на которую может клюнуть даже виконт? Наверное, сплетники преувеличили размер приданого.
5
Боу-стрит – улица в Лондоне, где находится главный полицейский суд, носящий такое же название.