Бодренький старичок был, помер прямо на любовнице на шестьдесят лет младше его.
— Скажи, ты это прямо сейчас придумала?
— Нет, это моя выжимка из местных легенд.
— Самой-то не зазорно после таких не особо достойных хозяек украшения носить? Ты же всё-таки, принцесса.
— Не-а! — Софи отправляет диадему на место. Достав зеркальце, поправляет, — Они — это они, я — это я. Во всех случаях, диадема — знак признания совершенства в определённой области. Впервые в жизни жалею, не одних с тобой лет. В противном случае, ещё неизвестно, кто бы Императрицей Архипелага была.
— Вот уж не знаю…
— Всё равно, не проверить. Не любит меня Императорский титул. Даже здесь, всего лишь принцессой осталась.
— Разве, могла настоящей императрицей стать? У мирренов?
— Скажем так, шансы отличались от нуля. Да и сейчас эти планы по сути дела просто задвинуты на дальнюю полку, а не отвергнуты совсем. То-то Дому Льва весело будет, когда узнают, чем невеста кронпринца по молодости занималась! Я же довольно много фотоаппаратов сегодня видела.
— Невеста кронпринца, — хмыкает Хейс, — переживёшь как нибудь. Меня уже третий год за спиной иначе чем кронпринцесса и не зовут — ничего, живу.
— Тебя в связи с самым настоящем принцем подозревают, тут кронпринцесса как похвальбу воспринимать надо.
Хейс достаёт сигареты. Зажигалка самая простая, пистолет подевала куда-то, в нынешнем одеянии кобуру прятать как-то сложновато. Сумочка слишком маленькая. Затянувшись, выпускает струйку дыма.
— Веришь ли, мне на это, как с этой скалы. Надоели просто слухи, с каждым разом становящиеся всё грязней.
— Привыкай, — Софи вытаскивает у пачки из Хейс сигарету. Вставив в мундштук, прикуривает от огонька, — Ты теперь до смерти будешь ими окружена.
— У тебя такая же ситуация.
— А я Еггт и могу позволить себе много на что плевать. Столичное общество не может позволить себе не принимать меня или Сордара. Будут хотя бы терпеть лиц нашего окружения.
— Я как-то в одобрении этого общества и не нуждаюсь особо.
— Это ты сейчас так говоришь.
— Половину шутничков удалось заткнуть довольно простым способом. На новый год тут тоже устраивают маскарад. Догадываешься, кем я вырядилась?
— Ты умеешь непредсказуемой быть.
— Не поленилась купить костюм кронпринцессы. У мирренских придворных платьев очень уж особый покрой. Каждая собака знает.
— Бриллиантами настоящими наряд не дополнила? Это обычно производит неизгладимое впечатление.
— Нет. Повесила самые большие стекляшки, какие смогла найти. Многие догадались, что я над ними издеваюсь. Кронпринцессой не обзовёшь, если я и так кронпринцессой выгляжу.
— В этом году ещё Императорскую диадему добавь, она по-крайней мере, настоящая.
— В столице не все знают, что это такое.
— Так объясни, или ещё лучше, наври от Сордара подарок.
— Я не настолько жестока. Пощажу их нежные сердца.
— Это уже совсем на тебя непохоже.
— Что именно?
— Жалость.
— Сидим со Смертью на Скалах Смерти. Люблю такие сочетания.
— Тут много названий, с этой темой связанных. Ведь те, кто ушли, сюда больше не вернулись. Те, кто заселяли Архипелаг вновь не всегда прочесть могли, что как тут раньше называлось. Видели, что здесь жили люди, похожие на них. Видели, этих людей больше нет. Всё цело, а людей больше нет. Находили кости, находили пустоты в слежавшемся вулканическом пепле.
Смерть смотрела отовсюду, смерть была везде. Они знали, как разверзались земля и море, поглощая города, острова и многие миллионы людей.
Они нашли осколки былого величия. Мёртвые осколки. Тут только птицы жили, когда люди здесь вновь поселились.
Не знали, что может скрываться в ночи. Казалось, что видят их, давно умерших.
Потом и так много здесь ущелий черепов и скал мертвецов.
— Да уж. Видимо, старой становлюсь, — усмехается Хейс, у неё ещё второй десяток жизни не закончился, — вспомнила детство, меня за подобные рассказы посреди ночи прозвали Страх-И-Ужас.
— Да. Никто из нас не молодеет, — глубокомысленно изрекает Софи.
Смеются обе.
— Иногда всё-таки жаль, но нельзя вернуть прошлое.
— Ну так! Зато неплохо вчера насладились настоящим.
— Почаще бы так!
— Настолько не привыкла веселиться? — удивляется Софи.
— Представь себе. Сама знаешь, в школе до всего было дело, да и учиться когда-то надо. Не оставалось времени на веселье. Потом стало просто нужно много учиться, если хочешь чего-то добиться.