— Ты не забыла, миррены вообще — то, расисты. По-другому не смогут, даже если захотят. Что там у них в законах записано вообще дело десятое.
— Хорошо мы переехали с личных проблем на международную политику.
— Актуально и то, и другое.
— Мы только далеко не на всё можем повлиять.
— Но к совершенству надо стремиться!
— Оно недостижимо.
— Не скажи. Я, например, лучшего ещё не создала. Есть куда стремиться. Ты ведь знаешь, сильнее «Гибели Кэрдин» тебе уже ничего не создать.
— Врезать бы тебе, — Марина вздыхает, — но я за правду не бью. Хотя, мало какой художник похвастать может, саму Софи Саргон уделал.
— Если и дальше будешь гордится только этим, можешь вовсе в безвестности помереть, чего ты больше всего боишься.
— А тебя наверняка в воздушном бою собьют. Небо не любит слишком ярких. Звёзды сгорают мгновенно.
— Марина, ты прекрасно знаешь, сколько звёзды существуют. То, что сгорает совсем по-другому называется.
— Зато, сверхновая рванёт, так рванёт! С другого конца галактики видать будет.
— Кто рядом окажется, тем не поздоровится.
— Ты, всё равно, не столь красиво сгоришь.
— Самой бы гореть не пришлось.
Марина пожимает плечами.
— Вполне возможно. Еггтов «повелителями огня» звали совсем не прост так.
— Их пушки не взрывались почти никогда.
— Зато, чем там они врагов жгли до сих пор не разобрались.
— Какая же ты, временами, невозможная зануда!
— Стараюсь! — хмыкает Марина.
— Никого убивать или вредить, начиная с себя, сегодня не будешь?
— Вроде, не за что. Да и некого.
— Точно?
— Сонька, можешь прямо сказать, тебе надоело тут со мной сидеть. И хочется умчаться, дальше сердца разбивать. Иди! Я не держу.
— Я вообще-то, приехала сюда именно отдохнуть от этого рода деятельности. Но если ты настаиваешь, могу пойти попробовать кого-то у Рэды увести. Думаю, у меня получится.
— Это уже совсем по-свински будет.
— По отношению к кому?
— Ко всем.
— Хрю-хрю!
— Не смей!
— Я пошутила!
— За такие шутки…
— Сама знаю, — Софи воспроизводит любимый жест сестры, показав ей язык.
Марина отвечает тем же самым.
Кажется, мозги проветрить сестрёнке получилось. Другое дело, были ли они замусоренными, или это Софи просто показалось? Притворяться обе прекрасно умеют. Умение, в том числе, и друг на друге оттачивали.
Неожиданно всплывают в памяти холодные глаза-льдинки Кэретты. Глаза женщины, так и не научившейся любить. Лучше всех в Империи вышедшей замуж, родившей двух детей. Не любившей никого и не любящей никого. Ни мужа, ни дочерей, ни даже своих противных собачонок, хотя те преданнее всех хозяйку глазками ели. Женщина, приличную часть жизни потратила на достижение одной-единственной цели. Добившаяся. И неожиданно для себя, оказавшаяся бойцом, кто боролся ради процесса борьбы. Достигнув желаемого оказался совершенно не знающим, что с этой победой делать. Не собачек же разводить.
Интересно, что с собачонками стало? Штат «Дворца Грёз» сильно сокращён, императрица там не живёт. Может, просто в лес выгнали, на радость лисам, совам да легендарным еггтовским змееядам?
Как-то раз одно раз одно лохматое недоразумение в усыпанном бриллиантами ошейнике пропало. Кэретта распорядилась искать. Несколько дней весь персонал кто искал, кто делал вид. Императрица осведомлялась о пропаже ежедневно. Первый и последний раз на памяти Марины мать хоть о ком-то проявила искреннее беспокойство.
Марина тоже искала. Кого стоит поблагодарить за пропажу пёсика. Ненавидя всю свору лютейшей ненавистью, и не испытывая иллюзий насчёт питаемых к ней чувств, на большее, чем пинки особо наглым особям она не рассщедривалась. Даже мысленно не опускалась, чтобы отравить кого-нибудь или всех оптом.
Кого-то пёсик, не входивший, впрочем, в число фаворитов Кэретты, разозлил куда сильнее, нежели Марину.
Даже думала одно время, искать надо не собачонку, а человека, позарившегося на дорогущий ошейник. Там камней — на несколько годовых окладов министерского чиновника, не то что персонала технического.
Потом всё-таки решила, люди не виноваты, ибо если таких ворюг берут на работу, весь кадровый отдел МИДв надо не разгонять, а расстреливать.
Слава о Марине по всем Императорским резиденциям гуляет. В том числе, о чуть ли не дружбе с техническим персоналом. По сравнению с Кэреттой, всех по именам знающей, но никогда и ни к кому иначе, чем по должности не обращавшейся.