— Какая же ты, всё-таки вредина, мелкая.
Вообще-то, на мелкую Марина уже давно не обижается.
— В следующую десятку выходит очередной «Вестник».
— Сколько их в школу приходит вообще? — Софи и чём-то своём думает, кажется, вспоминается что-то нехорошее.
— На все библиотеки — пятнадцать экземпляров. Плюс некоторые выписывают лично для себя. Ещё мне да тебе приходит из-за статуса. Думаю, всего штук сорок пять — пятьдесят. Но читать надо осторожно, полностью достоверно — кто от старости умер, родился или в брак вступил, данные о погибших в боях печатают с задержками, иногда растягивают на несколько номеров, чтобы никто не мог составить истинного представления о потерях по месяцам.
— Ты знаешь, я не Эр, помню, если что-то кому-то даю. Всегда говорю, когда должны принести обратно.
— Возвращают?
— Обижаешь. Так вот, за эту десятку у меня выпросили все вестники за четыре месяца. Я их сама не читаю, что мне нужно, узнаю и так. Дала почитать, не подумав, зачем им это понадобилось.
— Кто хоть брал-то?
Софи называет имена. Марина не особо знакома. Вблизи Эриды видела, но на море их не позвали.
— Думала, они к Эр хорошо относятся…
— Софи, тебе самой не смешно? Старую истину вспомни — хочешь узнать, как к тебе люди на самом деле относятся — тяжело заболей. Сама в общем-то, всё видишь и не обольщайся, к тебе, случись что, так же отнесутся. Дело не в Эр, а в её имени и статусе. Ладно, хоть её интуиция пока не подводит. Акула померла — рыбки-прилипалы тут же будут искать другую, чтобы за неё зацепиться. С мёртвой-то какой толк?
И не обольщайся, случись что с тобой — забудут с ещё большей скоростью. Умирать на могиле сейчас не модно. Эпоха другая.
Софи глазами сверкнула, но ничего не сказала. Младшая в очередной раз права. Хотя, за правоту её опять побить хочется. Выцеживает через пару минут, когда злость маленько поутихла. Но младшую проучить не помешает.
— Вообще-то, я только одного знаю, кто способен на могиле любимой умереть, — судя по ироничным искоркам в глазах, Марина ожидает услышать что-то вроде «и он находится за пределами школы». Ну, так получай, вредина, — Только вот подобная верность, хотя и может служить предметом искренней зависти, тобой совершенно не ценится. Друг, тем более, единственный, заслуживает несколько лучшего отношения. Можешь положиться на мою еггтовскую интуицию, такое отношение к девушке мне встречалось только в литературе.
— Не лезь не в своё дело! — рычит Марина. Похоже, проняло. Но дальнейшее совершенно неожиданно, — Себе можешь забирать, если нравится. Наслаждайся его верностью сколько угодно! Мне он не нужен, ни он, ни вообще никто!
— Смотри, Марин, я ведь твои слова и как руководство к действию принять могу. Я ведь с лёгкостью кого угодно уведу. Только некоторых не обижала, в том числе, сестрёнку маленькую. Но, если ты сама разрешаешь, могу и заняться. Он довольно красивый, вполне в моём вкусе…
— Только попробуй!
— Никак чувство собственности взыграло?
— Нет. Я ненавижу когда играют с людьми, особенно, с моими друзьями!
— И как же тогда воспринимать твои гневные выпады, только что?
— Буквально! Как совет не лезть не в своё дело. Я понятно выражаюсь? — с ростом Марины воспроизвести фразу и интонацию пещерного медведя Сордара. М-да, постараться надо, а слышавшим заодно и призадуматься.
— Смотри, это я предупреждаю, перед тем, как в атаку иду. Такая честность для нашего времени нехарактерна.
— Сама себе не похвалишь — похвалы не дождёшься, — кривиться Марина.
— Это я к тому, что Димка не мне одной красивым кажется, многие не понимают, что он в тебе нашёл, кроме статуса.
— Ну, так пусть подходят и спрашивают. Наврать промеж глаз он вполне в состоянии.
— Так ведь могут и подойти. Сама же знаешь — внешность не самая сильная твоя сторона. Многие тебя уже превосходят.
— Тебе шутку про самцов семейства псовых напомнить? Она про всех работает.
— Я знаю, и отличие многих от животных не так велико, как хотелось бы.
— Угу. Может, хватит о псовых? О рыбках, вроде, разговор не закончили.
Софи кивает.
— Интересно, с какой скоростью эти рыбки-прилипалы приплывут, когда Эрида сюда вернётся?
— Ставь песочные часы на самое маленькое время.
— Как думаешь, что она теперь о людях будет думать?
— Абсолютно тоже, что и раньше. У неё же хороших…
— Чуть больше, чем все, — с невеселой усмешкой заканчивает за сестру Софи, — хотя, я уже довольно давно замечают. Она прекрасно видит происходящее вокруг, страшно боится и создаёт себе такой образ, чтобы никто не воспринимал всерьёз и не думал навредить. Защищается по-своему от грозящего всем нам. Она не боец. Совсем не акула.