Один мирренский иммигрант, отчаявшись заинтересовать ведомство главного лесничего (точнее, ведомство было вовсе не против купить у изобретателя патент на гусеничную тележку его конструкции, что бы выпускать тягачи на заводах, принадлежащих ведомству, но цену за патент изобретателю предлагали, зная о его бедственном положении, недопустимо низкую) подал прошение в «Технический комитет». Проект рассматривали грамотные специалисты. Только одно «но» Ведомство Главного Лесничего ещё совсем недавно входило в МИДв, и между сотрудниками сохранялись контакты. Прошение изобретателя хотели удовлетворить частично: выдать кредит на постройку завода меньше, чем он планировал получить. С экономикой в Техническом комитете дружили, и умели считать: при самой жесткой экономии денег изобретателю хватило бы только на постройку завода и подготовку технологической оснастки. На закупку первой партии комплектующих ему пришлось бы обращаться за новым кредитом. Который бы ему никто не предоставил, и сославшись на хитро составленный договор, потребовали бы возврата предыдущего. В итоге — почти готовый завод и вся техническая документация за долги конфискуются в казну. Так бы все и было.
Но эффектная фотография тягача, тащащего с десяток прицепов, груженных толстенными бревнами, попалась на глаза императору. Саргон решил, что это фотомонтаж, и затребовал доклад из Технического комитета.
Доклад его удовлетворил, но сумма кредита показалась странной. Как раз в это время шли работы по расчистке парков Загородных дворцов от старых деревьев, и император решил посмотреть на машины в деле. Чиновники с кислыми минами известили изобретателя о назначенной особой аудиенции.
Два тягача своим ходом прибыли со станции. Изобретатель на вопросы отвечал чётко и ясно, словно гвардеец на смотре. Стоял по стойке смирно, да и ростом удался в правофлангового гвардейца. Все бы ничего, но он напрочь забыл все предупреждения чиновников, и говорил на своем родном языке. Титул Саргона он тоже назвал мирренским.
Главный лесничий готовился торжествовать. Он, хотя и не мог улавливать малейшее движение брови молодого императора, понимал, что за такой разговор изобретатель в лучшем случае, получит от ворот поворот, а в худшем как раз и проведёт несколько лет на лесоповале — «За оскорбление ЕИВ».
Саргон слушал спокойно.
Подозвал старшего лесоруба и поинтересовался, сколько времени потребуется, что бы нагрузить тридцать стандартных прицепов. Тот назвал время.
— Хорошо, грузите, потом цепляйте за каждую из этих машин, — ещё раз окинул их взглядом, — по десять, и везите на станцию. К вечеру я там буду, посмотрю.
— Мой машин и сам может бревен везти, — кажется, первая фраза сказанная изобретателем по-грэдски в тот день.
— Что же, отлично. Тягачи тоже нагрузите, сколько он скажет.
Подъезжая к станции, Саргон увидел оба тягача. Неугомонный изобретатель нагрузил все прицепы, подцепил к каждому тягачу по пятнадцать, сверху ещё рассадил лесорубов, и сам сел за руль первого тягача.
Колонна остановилась. Саргон обошел тягач. Зачем-то попинал переднее колесо. Пощупал мощную пружину у гусеницы.
Ловко забрался по бревнам на самый верх. Прошелся до кабины и крикнул сверху вниз.
— Ну что, владелец завода, встал? До станции мы ещё не доехали. Как доедем, так и будешь заводовладельцем.
Повернулся к начальнику лесорубов и попросил закурить.
Изобретатель получил в подарок золотые часы из кабинета ЕИВ, денежную награду из того же источника, и кредит из Госбанка под льготный процент в полтора раза больше, чем запрашивал.
Часы из кабинета не просто красивы — ещё и награда, весьма поднимающая статус имеющего как в своих собственных, так и в чужих, в первую очередь банкирских, глазах.
Завод заработал через полтора года. Первую партию в десять машин владелец отправил в дар ЕИВ. Два из них и сейчас работают в Загородном. А завод и по сей день существует, тягачи и самосвалы много на каких стройках, да лесозаготовках работают.
Как вскоре узнала Марина, кроме того, что в гараже, ещё один полуразобранный тягач служит наглядным пособием.
Тут тягачи остался потому, что были таким… непохожими на другие машины. Тягач давно уже переоборудован: выкрашен в цвета школьных автобусов, кузов заменен на оснащенный сиденьями. По школьным праздникам разъезжает по парку, катая учеников. А выпускники считают свои долгом накануне вручения «Свидетельства об окончании школы» угнать тягач и установить его на знаменитом повороте от столичной трассы к школе без капли топлива. Как гласит история школы, предотвратить ежегодный угон тягача ещё ни разу не удалось. Или, просто не особо пытались.