— Гардэ!
Хейс смотрит в лицо Марины. Видит только искреннюю радость, да глуповатую улыбку. Подозревает, что и сама так же глупо улыбается. «Гардэ!» только что вместе орали. Что-то от древних времен, от стихийной радости первобытных людей, вместе убивших опасного зверя, объединяет их.
А Хейс придумала, как согнать неугомонную Херктерент с крыши. Скоро дадут отбой, все окажутся во дворе, а Херктерент ни за что не откажет себе в удовольствии побыть в центре всеобщего внимания. Благо, пожарных вряд ли будут вызывать — у них и без Херктерент сегодня работы предостаточно.
— Надо сообщить в местную ПВО…
— Дык, в чем дело, — Марина кивает на рацию.
— Не настроена на их частоту. Надо спуститься, и позвонить.
— Ну, так пошли.
Только теперь вновь взвыли сирены, и металлический голос объявляет об отмене воздушной тревоги.
Словно мёртвый дракон, на поле лежит туша бомбардировщика. Чёрный весь. Страшный. Война впервые вот так, вблизи взглянула им в лицо. Винты погнуты, за тушей тянутся три словно вспаханные борозды. Центральная — от фюзеляжа, две боковые оставлены массивными обтекателями стоек шасси.
— Что с ним произошло? — шепотом спрашивает Марина.
Софи так же тихо отвечает.
— Думаю, подбили зенитки, видишь — вон тот мотор горел. И хвостовая турель разбита. У них есть система аварийного сброса топлива. Сбросили топливо, выпрыгнули, но машина не упала, а стала планировать.
— С чего ты взяла, что они сбросили топливо?
— Это же «стратег»… Даже без экипажа, он бы очень далеко ушел от столицы. А он вот тут… Похоже, чистый ночной бомбардировщик, потому и в чёрный цвет выкрашен. Даже знаки, смотри, вон какие маленькие.
В оцеплении стоят курсанты авиационного училища. Старшеклассники узнают некоторых — прошлый и позапрошлые выпуски школы.
Вскоре приехали инженеры Института военной авиации. Бомбардировщик — один из символов мирренских ВВС. Теперь представилась возможность изучить образец поближе. Из сбитых в ту ночь машин, севший на поле за школой, оказался наименее повреждённым.
Машину затянули маскировочными сетями и несколько дней работали.
Потом прибыл целый строительный батальон.
За несколько часов настелили ячеистое металлическое аэродромное покрытие. Освобожденный от маскировки бомбардировщик стоит на шасси. Горевший мотор заменён целым, снятым с другой сбитой машины. Разбитая турель снята. На бортах нанесены грэдские знаки значительно крупнее обычных.
За ограждение не удалось пробраться даже неугомонной Марине.
В газетах написали о коварном враге, десятках сбитых самолетов. Мирренское радио не замедлило сообщить о полном уничтожении столичной промышленности и разрушении «нескольких важных военных объектов». На деле все оказалось несколько иначе. В школу попал последний номер не то, чтобы секретного, но в продажу не поступающего «Вестника ПВО». Журнал за пару дней зачитан до дыр.
В налете участвовало свыше ста пятидесяти машин. По данным разведки, несколько машин вернулись, не долетев до линии фронта. Перелетели на участке, где мало грэдских радаров. Вместо наиболее угрожаемого южного направления, прошли над лесными массивами и атаковали с северо-востока. Это было умно — но миррены не знали о запуске двух новых РЛС, контролирующих это направление. Воздушную тревогу объявили вовремя. В небо поднялись как новые истребители с бортовыми РЛС, так и более старые без них, но зато с летчиками, имевшими по много сотен часов ночных полетов и обладавшими «кошачьими» глазами. Взлетели и летающие прожекторы. Миррены шли без истребительного прикрытия — даже их тяжелые истребители не обладают нужной дальностью. В боях с истребителями было сбито тридцать семь машин, на двадцать пять претендовали зенитчики. Причину гибели десяти точно установить не удалось. Ещё пятнадцать не дотянули до линии фронта.
Самолет Марины (в статье приведены номера и обозначения всех бомбардировщиков, а буквенный код на хвосте Марина запомнила) оказался из числа подбитых зенитным огнём.
Налёт на столицу — бой из тех, что каждая сторона объявляет своей победой.
За посиделки на крыше Марину на месяц лишили права покидать школу по выходным. Чем её не сильно огорчили — библиотека школы ничем не хуже императорской. А в чем-то (по мнению Марины) даже лучше — позволяют брать какие угодно книги и не говорят «Это тебе ещё рано». А уж если учесть, что с точки зрения мальчишек Марина теперь почти кавалер Золотой Звезды, то все отлично. Если не считать заговорщических искорок в глазах Софи.