- Что же, - начала она, - будет замечательно, если вы изучите что-либо полезное. В вашем случае есть некоторые сомнения в... - Эллис заставила себя замолчать. Зачем разочаровывать этого малого? Она сменила тон и тему: - Полагаю, и вы не студент?
- Нет, не совсем.
- А чем вы занимаетесь?
- Я, гм, работаю на космических верфях.
- Полезное дело, - пылко ответила Эллис. - Дело, которым можно гордиться. Надеюсь, обучение принесет вам пользу. - Она грациозно кивнула ему и двинулась по кондуиту к перцепту, изображающему быт семьи эпохи Мезолита.
Бодред, нахмурившись, глядел ей вслед. Он представлял себе эту встречу несколько иначе: Эллис застенчиво устремляет на него взгляд широко раскрытых глаз, зачарованная магнетизмом его личности. Единственное, что его беспокоило - возможность быть узнанным, однако теперь ему стало ясно, что эти опасения были напрасными. Совершенно очевидно, что при предыдущих встречах она не обращала на него внимания. И это ее отношение, небрежное, как если бы он был маленьким мальчиком... Так продолжаться не должно!
Бодред медленно двинулся по кондуиту вслед за Эллис. Он бегло осмотрел перцепт, затем подошел к девушке на шаг ближе и произнес грубовато-добродушным тоном:
- Зачастую мы не осознаем, насколько счастливы. Это факт.
- Счастливы? - повторила Эллис безразличным тоном. - Кто? Люди Ханта? Или кроманьонцы?
- Мы, безусловно.
- О.
- Вы так не считаете? - снисходительно поинтересовался Бодред.
- Не вполне.
- Поглядите на них! Живут в пещерах. Танцуют вокруг костров. Поедают убитых медведей. Это не выглядит особо приятным.
- Верно, их жизни недостает утонченности.
Эллис продолжила путь по кондуиту, двигаясь быстрым шагом. Она окидывала взглядом перцепты, описывающие различные аспекты развития прото-цивилизаций и остановилась у стенда с хроникой строительства Хиалха, первого известного археологам города. Голос диктора произнес: "В это самое мгновение и начало свой отсчет время нашей цивилизации. Позади остались долгие века серого существования. Впереди - множество триумфов, кульминацией которых стал Хант. Но берегитесь! Вокруг Понтийского царства рыщут жестокие степные варвары, преуспевшие во владении мечом и метании топора, и раз за разом разоряющие города."
Голос Бодреда добавил:
- Единственные разорители городов в наше время - туристы.
Никак не прокомментировав высказанную мысль, Эллис продолжила движение по кондуиту. Она разглядывала лица Ксеркса, Субутая, Наполеона, Шгулварско, Дженсена, Эль Джарма, обозревала битвы, осады, победы и разгромы. Деревни эволюционировали в города, вырастали вверх и вширь, обращались в руины, поглощались пламенем. Бодред излагал свои впечатления и мнения, получая от Эллис формальные ответы. Он ощутимо досаждал девушке, однако та не считала приемлемым грубо осадить его и тем самым, возможно, причинить душевную боль. Вместе с тем по результатам наблюдений она нашла его в некоторой степени отталкивающим, странным образом сочетавшим в себе невинность и циничность, тяжеловесную учтивость и внезапные переходы к зловещему молчанию. Эллис предполагала, что ее спутник может оказаться психически неуравновешенным, что особенно странно для человека, проявляющего интерес к истории. Несмотря на все свое совершенство, перцепты и стенды начали навевать скуку. Информации оказалось слишком много для простого ознакомления, а то, что ей хотелось узнать, она уже выяснила. Эллис повернулась к Бодреду:
- Думаю, на этом я закончу. Надеюсь, вы получите пользу от обучения, более того, я уверена, что так оно и будет, если вы проявите прилежание. Всего доброго.
- Подождите! - встрепенулся Бодред. - И я увидел вполне достаточно для сегодняшнего дня. - Он споткнулся, в полумраке не заметив ступеньку. - Чем вы собираетесь заняться?
Эллис искоса взглянула на собеседника:
- Я собираюсь на ленч, я проголодалась. Зачем вы спрашиваете?
- Я тоже голоден. Не такие мы уж и разные.
- Только потому, что мы оба голодны? Это не логично. Вороны, грифы, крысы, акулы и собаки бывают голодными, но я не отождествляю себя с ними.
Бодред насупился, осознавая, что сам загнал себя в угол. Они вышли из холла истории на освещенный солнцем двор, и он резко спросил:
- Вы имеете в виду, что меня можно сравнить с птицей, крысой или собакой?