Присев на край кровати, Маргарита Семеновна погладила дочку по руке, и устало вздохнула.
- Мам, перестань! Ты же знаешь...
- Чем тебе имя моей матери не нравится? Она твоя бабушка! Это так, на минуточку. Да и к тому же, ты знаешь причину.
Знала она, уже сто раз слышала занимательную сказку, но этот бред по поводу накопления силы и знаний через поколения ее нисколечко не вдохновлял.
- Подумаешь, еще от дальних предков идет предание, что имя несет в себе силу всех его обладательниц, зато, когда проявится эта самая 'награда' - никто не знает. А страдаю сейчас, я - ЭТО знаю!
- И меня знаешь, я не отстану. Сходи. Тебе не тяжело, а я успокоюсь на время.
- Мама! Прекрати меня изводить.
- Бендидорочка.
- Мама!
- Я не устану повторять, - запела она мелодично, театрально щурясь от удовольствия, - Снова и снова...
- У-у-у-у...
- Бендидора, Бендидора, Бендидорочка!!!
- Садистка, - захныкала девушка, сползая с кровати.
Дора реально понимала, что мама не уймется, и выдержка у нее годами натренированная. Ведьма, высшей категории, между прочим!
- Чего ты хочешь? - заткнув уши, спросила девушка.
- Сходи на собеседование, большего я у тебя не прошу.
Окинув взглядом миловидную женщину в белом переднике с ажурными рюшами по кайме, Дора грустно вздохнула.
Девушку терзали смутные предчувствия, но мысленно она уже уступила матери.
Маргарите Семеновна была обворожительной женщиной. Горящий взгляд зеленых глаз, длинные ресницы, черные, тяжелые волосы точеный профиль и утонченная фигура. Она, так или иначе, приковывала взгляд всех мужчин, а некоторые просто с ума сходили, если ей это было необходимо.
Надув губы, Дора насупилась и молча, отодрав кусок от газетного листа, где было напечатано объявление, побрела одеваться.
- Быстрее схожу - быстрее от меня отстанешь. Ух и приставучая, слов нет. И чего тебе так это собеседование приглянулось? Жили спокойно целый месяц, почти не ругались, не разговаривали, но не ругались же! - бурчала девушка, бесцельно блуждая по квартире.
- Ну, подожди, мамуля, я еще припомню тебе этот случай. Память у меня хорошая, особенно, когда нарушается мое жизненное пространство.
Стянув через голову растянутую майку, Дора зашвырнула ее в шкаф и уныло оглядела свой гардероб.
- Чтоб такого отчебучить, чтоб даже и на порог не пустили?
Ехидная улыбка на пухлых губках - ой, как выразительно нарисовалась на бледном лице с россыпью веснушек.
- Где моя большая кисточка? Сейчас буду ваять себе лицо - бойтесь твари! Боевой окрас, килограмм грима и алые губы - то, что надо.
Скорчив кровожадную гримасу, девушка оскалила зубы и рассмеялась. Опустив голову вниз, она растрепала медные локоны и собрала их в высокий хвост малиновой резинкой.
Образ довершили коротенькие шортики, обтянувшие попу пятидесятого размера и футболка, цвета фуксии, которая была тесновата на пару размеров, но, ну очень эффектно подчеркивала грудь.
- Эх, хороша! - пропела бесовка, зашнуровав белые кроссовки. - Ну, а что не так? Я же на собеседование иду... - хихикнула, схватила маленький рюкзачок и, впихнув в карман газетный обрывок, незамеченная ни кем, выскочила на улицу. Озираясь по сторонам, свернула в ближайший проулок.
- Дора, а здороваться мать тебя так и не научила?
- Здравствуйте, баб Марусь! - закатив глаза, протянула девушка, громче, чем надо. - У-у-у-у, грымза старая! А еще косит под слепую, - добавила еле слышно.
Баба Маруся - она же шпион и так далее по списку, большее время своей жизни проводила на улице, высматривая и выслушивая новости. Мастерски притворялась подслеповатой и глуховатой, а на деле следит за жизнью всех соседей и даже не старалась это скрывать. Она наоборот, напоказ выставляет свою осведомленность и поэтому считает правом совать нос, куда ее не просят.
- Так-то лучше! И куда мы так вырядились? - с прищуром заправской ищейки, осведомилась бабушка 'божий одуванчик', аж с лавки привстала.