С мебели заранее сняли чехлы, в каминах весело потрескивали поленья, но в доме чувствовался чуть заметный запах сырости и запустения. Тем не менее старинная мебель находилась в отличном состоянии, резные панели были натерты до блеска, а высокие зеркала отражали лившиеся в окна лучи заходящего солнца. И в просторном холле, и в уютной гостиной, куда Блэз провел ее, Леонора не заметила ни единой пылинки или темного пятнышка на серебряных подсвечниках и зеркальцах настенных светильников.
Джульет удалилась следом за миссис Уилсон, пожилой домоправительницей. Лоренс распоряжался багажом, а дворецкий предложил Леоноре и Келси прохладительные напитки.
— Спасибо, Уилсон. Я позвоню, когда мисс Винсент пожелает удалиться в свою комнату.
— Очень хорошо, милорд.
Ни Уилсон, ни его жена и глазом не моргнули, увидев сопровождавшую хозяина молодую особу, хотя Леоноре показалось, что экономка очень внимательно рассматривает ее. Трудно было решить, к какому выводу пришла эта женщина, которая явно обожала своего хозяина.
— У меня мало слуг, — извинился Блэз, когда высокий, костлявый дворецкий удалился. — В один прекрасный день, — он лукаво посмотрел на Леонору и поднял бокал, — когда я сколочу состояние, я поселюсь здесь, найму полный штат слуг и буду время от времени принимать гостей, как и положено владельцу Лонгвейла.
Леонора предположила, что это произойдет после свадьбы Келси. Жена родит ему наследников… Известие о свадьбе любимого разорвет ей сердце, однако она станет утешаться тем, что и ей когда-то посчастливилось обратить на себя внимание Блэза Дэнсера Келси.
— Тогда я пью за этот день, — подняла свой бокал Леонора.
Он подошел к ней, помог подняться и впервые после их разлуки в Бате привлек к себе и поцеловал.
Одному Богу известно, как сложится ее судьба…
Леоноре отвели покои не слишком далеко от спальни Блэза. Комнату называли Розовой — по вполне очевидной причине. В широкой, под пышным балдахином, кровати с шелковым покрывалом уже лежали грелки. Туалеты Леоноры Джульет разместила в большом гардеробе рядом с трельяжем, что стоял на туалетном столике с розовой шелковой обивкой.
И не важно, что шелк кое-где начал разлезаться. Гораздо важнее то, что сегодня вечером Блэз придет к ней, в эту восхитительно-удобную постель, и они будут принадлежать лишь друг другу.
Когда ужин закончился, Блэз позвонил, взял руку Леоноры и, поцеловав ладонь, загнул ее пальцы, словно хотел спрятать свой поцелуй.
— Еще час, — пробормотал он. — Позволь, я зажгу для тебя свечу.
На столике возле горящего канделябра лежали новые свечи. Блэз зажег одну из них и передал ее Леоноре. На его звонок прибежала молоденькая служанка.
— Проводи мисс Винсент в ее комнату, Мэйзи, — приказал он. — Спокойной ночи, Леонора.
Леонора послушно последовала за юркой фигуркой Мэйзи вверх по плавно закругляющейся лестнице. Джульет поджидала ее в Розовой комнате с лоханью горячей воды.
— Я подумала, после такого долгого путешествия вам захочется хорошенько вымыться, — объяснила она, добавляя в воду ароматическую эссенцию.
— Какая ты заботливая! — с благодарностью воскликнула Леонора. Она и сама подумывала, что неплохо было бы ополоснуться душистой водой, однако забыла отдать необходимые распоряжения.
Леонора окончила омовение, и лохань унесли. Джульет вытащила грелки и помогла хозяйке забраться под одеяла, а затем погасила все свечи, кроме той, что была у нее в руках, и удалилась в отведенную ей комнату в самом дальнем конце коридора.
Прогретая постель была мягкой и удобной, а потому, несмотря на усталость, Леонора быстро задремала. Она уже почти спала, когда в дверь кто-то тихонько постучал.
Кем бы ни был этот посетитель, он не стал ждать приглашения войти.
— Блэз?! — взволнованно прошептала Леонора.
— Разве ты ждешь еще кого-то, любовь моя? — с мягкой усмешкой поинтересовался он, подходя к кровати.
Леонора плохо различала нависшую над ней темную фигуру, но сразу узнала Блэза по едва различимому аромату свежести, сандала, бренди и чего-то неуловимого, присущего только ему.
— Блэз! — восторженно прошептала она прерывающимся голосом и подняла руки, обнимая его за шею.
Келси коротко рассмеялся и сбросил халат. Затем кровать прогнулась под весом его тела, и Леонора тут же оказалась в кольце сильных мужских рук.
На нем не было ночной сорочки, и застенчивые руки Леоноры несмело заскользили по его гладкой коже. Он снял с ее головы чепчик с оборочками и тихо спросил: