— Допускают люди, — ответствовал Иоасаф, — Господь же каждому воздаёт по трудам его.
— Но как же поступать с теми, кто помрачён злобой, чьё сердце ожесточено людскими страданиями? Неужто сносить всё, что они допускают?
Иоасаф подошёл, заглянул в мятущиеся глаза и ласково сказал:
— Вспомни слова преподобного Ануфрия: «Лучше битому быть, чем бить самому». Истинная святость не в противлении, а в смирении. Противление может отразить поднятый меч, но смирение отвратит само намерение поднять его.
Послух заметно успокоился. «Славный отрок с незамутнённой душой, — подумал Иоасаф, — хотя неустойчив в помыслах. Над ним довлеют не догматы веры, а мирские чувствования, но они чисты и потому особенно ценны во время всеобщего помрачения. Нужно укрепить в нём дух, отечески наставить и показать образцы истинного самоотвержения. В лихую годину доверяют не словесам, а живому видению. Слава Господу, ещё сохранились святые угодники, на коих можно равняться. Они как свечка в ночи, как святой храм на взгорке, всем видны их промыслы».
— Великий Боже! Прости грех народу по великой милости своей, зане рождает он не токмо осквернителей, но великих ревнителей веры. И когда приидешь с ангелы твоими, воздари всем по достоянию деяний...
Старец стал молиться с такой истовостью, что вскоре почувствовал, как отступает тревога, нисходит успокоение, а там незаметно слетел на него сон.
И снится Иоасафу так.
Будто идёт он по бесплодной пустыне, навроде той, по которой водил Моисей свой народ. И вот после великих блужданий привёл его путь к Животворному Кресту. Преклонил колени Иоасаф, стал молиться о спасении, но тут блеснула молния и поразила огнём Животворный Крест. Бросился старец сбивать пламя, а оно только пуще разгорается, тогда простёр он руки и возопил: «Господи, как допускаешь, что символ веры твоей уничтожается пламенем?» Услышал Господь, ударил гром, и разверзлись небеса, пролив на землю ливень. Был он так обилен, что вода покрыла землю и всё сущее на ней. Вскричал Иоасаф, почти уже поглощённый: «Господи, спасши Крест Животворный, почто губишь поклоняющегося ему?» Услышан был крик, прекратился ливень и спала вода. Возликовал Иоасаф, припал к Кресту, но тут же отпрянул от гадливости — сырость породила множество червей, облепивших Крест и грозивших вскоре источить его. Взмолился тогда старец: «Господи, спасши свой Крест от небесных напастей, неужто дашь ему погибнуть от земных тварей?» И снова услышал Он и ниспослал на землю небесный звон...
Очнулся Иоасаф, в окно кельи заглядывал серенький рассвет, колокола Духовской церкви звонили к заутрене. Всё, что пригрезилось, стояло перед глазами так ясно, как бывает только наяву. Верно, это и не было сном. Когда Господь хочет кого вразумить или подать знак, он посылает подобное. Но как надо понимать привиденное? Пал Иоасаф перед ликом Спасителя, прося помощи в толковании. И опять, как и давеча во время моления, пришли к нему мысли про палицынское письмо да про послуха Афанасия, кто письмо читал. Может быть, это и есть знак?
Пришедший по его зову Афанасий ещё не очнулся ото сна — в глазах одурь, на румяных щеках примятки от сена.
— Молился?
— Молился, — как эхо отозвался отрок и, встретив недоверчивый взгляд старца, тихо добавил: — Без вразумления...
— Тогда становись рядом и вразумляйся.
И вот после совместного моления поведал Иоасаф о своём сне. Отрок внимал рассказу, словно чудесной сказке, глаза заблестели и примятки враз исчезли — что значит молодость! Иоасаф неволей тронул изборождённое морщинами лицо и тяжко вздохнул: такое уж никакими чудесами не разгладишь.
— Тебе дано явление! — восторженно воскликнул Афанасий, не в силах более сдерживаться.
Иоасаф покачал головой и вздохнул:
— Может, оно и так, только понять его мне не дано, святости не хватает.
— Тебе ли говорить такое, отче? Ты для нас, словно лампадка перед образом.
— Не надо суесловить. Истинно говорю: не хватает, ино как пастырь отягчён мирскими заботами во вред божественным помышлениям. Слышал ли ты о Божиих людях, что от мира ушли и в скитах поселились? Вот у них для этого дела времени много, им Господь глаза открывает.
И рассказал тут старец об отшельнике Иринархе, что в Ростовском крае обретается. Велик духом сей угодник, долгими, ежечасными молениями очистилось его духовное зрение, так что стал истинным провидцем. Это ему привиделось нашествие ляхов на русскую землю, о чём он царя Шуйского упредил. Царь его приветил, вернул в скит на собственной повозке, однако не внял упреждению. Теперь, верно, жалеет.