Бывший чемпион едва сдержал улыбку. Эта шмакодявка могла бы дать фору многим профессиональным комментаторам.
В какой-то момент она заметила его храмоту и сечку на щеке, кровь из которой уже остановилась. Восторг тут же сменился тревогой:
— Бра… Сыч, тебе больно? — она остановилась перед открытым кабинетом врача. Пол был завален пустыми бутылками, в углу находился грязный, устланный бумажками стол с канделябром на краю. — Давай я позвоню Капитану? Он нас заберет отсюда. А то вдруг еще раз встретимся с Бакланом…
Только вглядевшись в полумрак кабинета, Виктор понял, что канделябр на самом деле был металлическим стационарным телефоном старого образца на подставке в форме буквы “Т”. Такими, кажется, пользовались еще до времен Второй мировой.
— Я в порядке, Козявка. Если хочешь — звони, но ждать я никого не собираюсь.
Увидев, что Виктор иду к выходу из здания и действительно собирается оставить ее одну, малявка надулась и топнула ногой.
— А вот и позвоню! И хватит звать меня “козявкой”! Уж лучше, как остальные, Мышью, — помедлив, она шепотом добавила: — Или по имени…
Решив, что ноге не помешает небольшой отдых, бывший чемпион остановился и спросил:
— И как же твое имя?
Девочка удивилась. Похоже, она до последнего не верила в придуманную амнезию.
— Лили, — ответила она и, смутившись, потупила взгляд. — Ты правда ничего не помнишь?
В ответ Виктор покачал головой.
— Обалдеть… — протянула Лили. — А про себя что-нибудь помнишь? Например, имя? Или любимый цвет? А помнишь, как однажды тебя подстрелили солью прямо в зад? Или как один мехарэкс чуть не откусил тебе ползада? Или…
— Хватит, — скривился бывший чемпион и жестом руки остановил словесный поток. — Я понял, что был тем еще любителем приключений. Но ни имени, ни фамилии не помню.
Малявка враз посмурнела.
— Витей тебя зовут. А фамилия… их нам некому дать.
Виктор удивился совпадению имени.
Тот чудик в шляпе постарался? Или это обязательное условие для перерождения?
От размышлений его оторвал взгляд девочки. В прежде ясных голубых глазах поселилась печальная, безнадежная пустота. Внутри бывшего чемпиона что-то всколыхнулось.
Вид маленькой девочки напомнил ему о голодных годах, проведенных за серыми стенами, на жесткой койке в окружении вечно грязных, вечно озлобленных, вечно грызущихся друг с другом брошенных детей.
— Это хорошо, — с ностальгической улыбкой заметил он. — Мы сможем выбрать их сами.
Лили подняла изумленные глаза.
— Точно! — и вскинула кулачки. Но затем, будто что-то вспомнив, она нахмурилась и окинула Виктора подозрительным взглядом. — Сыч изменился. Стал… другим.
Девочка задумчиво всмотрелась в темный коридор, из другого конца которого все еще доносилось жалобное хныканье врача.
Бывший чемпион уже собрался было сменить тему, как Лили обернулась и одарила его широкой, по-детски искренней улыбкой.
— Но Сыч все еще хороший!
Быстрее, чем он с больной ногой успел отпрыгнуть, малявка стиснула его в крепких объятиях.
От таких нежностей бывший чемпион опешил. Когда он последний раз обнимался не в партере с потным мужиком или не в постели с сексуальной красоткой? Просто так, из радости и заботы?
Наверное, никогда.
Не зная, что говорят в такие моменты, он похлопал шмакодявку по спине:
— Не нравится мне прозвище. Лучше называй по имени. Виктор… или просто Вик, — учитывая возраст нового тела, ему и вправда подходило что-то менее официальное.
— А можно “Братик”? — она подняла круглые, полные надежды глаза.
— Без разницы, — фыркнул Вик.
— Ура! — воскликнула девочка и прижалась еще сильнее. Похоже, отделаться от нее будет непросто. — Я тут подумала и поняла, что это ведь так круто, что Братик потерял память! Он сможет познакомиться со всей командой заново! И впервые увидеть Нижний Город!
Переполненная энтузиазма, шмакодявка сама потащила Вика к выходу.
— Команда? — зацепился он.
Она вроде бы упоминала еще и какого-то “капитана”…
— Да! “Кролики”! — закивала девочка. — Мы лучшая банда воров! Во всем Нижнем городе нам нет равных!
Это его не удивило. Все-таки у сирот было не так уж и много способов заработать на хлеб. Но впервые с момента пробуждения у него появилось плохое предчувствие.
— Козявка, не напомнишь, за что мне проломили голову?
Нога начинала приходить в норму, так что Вик вышел вперед и, распахнув двери выхода, шагнул наружу. Позади зазвенел колокольчик, а сквозь закрывающийся проем прошмыгнула малявка.