Пока трубили горны, Лили зажимала уши и без остановки что-то бормотала. Потому ориентироваться в местных подворотнях Вику пришлось самому.
Первым делом он отделился от толпы бандитов. Все-таки двое сирот вызвали бы куда меньше внимания и подозрений со стороны встречных легионеров, чем побитая толпа уличной шпаны, убегавшая от сигнала тревоги.
Вторым же делом Вик… заблудился.
Остановившись посреди очередной развилки, бывший чемпион растерянно завертелся на месте. Со всех сторон его окружали небольшие каменные и чернокирпичные многоэтажки.
Эти чертовы улочки все одинаковы!
Он даже не мог понять, был ли уже здесь. В каждом проулке для него одинаково воняли кучи мусора и хлама и одинаково хлюпала под ботинками грязь.
Даже топот толпы бандитов, на который он мог бы сориентироваться, уже стих.
Как и рев горнов.
— Туда!
Пришедшая в себя Лили указала рукой вперед. И поскольку она висела у Вика на плече, ему пришлось сначала развернуться и только потом рвануть в нужном направлении.
Малявка порывалась вернуться на землю. У Вика после замеса с законниками мышцы ныли и почти не слушались. Ему даже показалось, что Лили весила больше, чем должна была бы девочка ее комплекции. Но это лишь раззадорило бывшего чемпиона.
Он упорно не спускал насупившуюся шмакодявку с плеча, воспринимая это как очередной вызов и хорошую тренировку для его нового тщедушного тела.
В конце концов, спустя несколько поворотов и чертовски длинной подворотни малявка вывела их на свет… фонарно-газовый.
После полумрака заброшенных дворов и подворотен Вику пришлось прикрыть глаза ладонью, чтобы привыкнуть к не такому уж и сильному свету.
На улице, на которой они оказались, в два разношерстных потока лилась редкая толпа горожан. Одни шли им навстречу, другие ныряли под каменную арку, возвышавшуюся над головами людей на целый десяток метров.
Из-под нее же выбежали двое легионеров в бронзово-красной броне. Подгоняя друг друга, они помчались в ту сторону, где последний раз слышался зов горнов.
Окружаюшие люди не обратили на сигнал тревоги ни капли внимания. Хотя некоторые удосужились плюнуть в спину убегавшим законникам.
Это было как раз в тот момент, когда Вик вышел из подворотни.
Исполнив наконец ее желание, он спустил шмакодявку на землю. Сам же, пинком прогнав какого-то побирушку, уселся на освободившийся ящик, чтобы перевести дух и дать разгоряченному телу остыть.
Хотя по большей части бывшего чемпиона просто перестали держать ноги.
Взъерошенная Лили сердито уперла руки в бока:
— Братику сегодня было мало двух драк с Бакланом и с… теми? — она предусмотрительно поправилась. — Вдруг ты бы упал в обморок? Или еще хуже!
Малявка вдруг осеклась и замолчала. Потоптавшись на месте, она смущенно сказала:
— Надо было слушаться, когда я говорила отпустить меня.
И тут же, надувшись, отвернулась.
Вик поднял на нее пристальный взгляд. На языке так и вертелся один вопрос.
Лили потупила глаза.
— Что? — ее голос дрогнул.
— Ничего.
Не в правилах бывшего чемпиона, сироты и убийцы было лезть в душу к людям. Тем более, к детям.
С ними Вик и вовсе не знал, как себя вести. Потому придерживался простого правила “не навреди”. А Нижний Город, судя по всему, и без него достаточно травмировал маленькую девочку, чтобы он еще напоминал ей об этом.
Облегченно выдохнув, малявка осмотрелась. И тут же с круглыми от нетерпения глазами принялась стаскивать Вика с ящика.
— Это он! — указала она на монументальную каменную арку в сотне метрах впереди. — Крысиный базар!
Бывший чемпион пригляделся.
То, что он принял за арку, раньше наверняка было крепостными воротами, открывавшими путь в чей-то замок. Но теперь от них остались только две гигантских башни с каменным сводом и ржавыми, изломанными петлями.
На темно-сером камне древней, но монументальной арки зодчий оставил барельеф с картинами масштабных сражений, кровавых убийств и богатых пиров.
С вершин двух башен на мельтешащих людей взирали клыкастые горгульи. К самим башням примыкали ряды каменных и чернокирпичных зданий, ставших для рынка естественной стеной.
— Скорее, Бра…
Жалобный призыв малявки потонул в мощном реве автомобильного двигателя.
С другого конца широкой мощеной улицы без тротуара подъезжал монструозный драндулет.
Четырехдверный, с черной откидной крышей, рубленным кузовом бронзового покраса и бьющими по глазам фарам, он оставлял после себя непроглядную стену смрадного дизельного смога.