Один невысокий, худощавый настолько, что выпирали ребра, сгорбленный парень в наморднике и шипастом ошейнике. Кроме мешковатых штанов одежды на нем не было.
Другой, судя по комплекции, тоже был мужчиной. Но его лицо и тело скрывал плащ с глубоким капюшоном. И только сквозь приоткрытые полы был заметен металлический блеск в том месте, где у незнакомца должна была быть левая рука.
Баклан в это время уже не просто задыхался. Упав на колени, он судорожно хрипел, пытаясь поймать хоть каплю воздуха. Капилляры в глазах полопались. Его руки до крови расчесывали горло, будто пытались проделать новые отверстия, через которые парень смог бы дышать.
Мышь от этой картины застыла в ужасе. Соня поспешила закрыть ей глаза ладонью. Белка же посмотрела на ядовито-зеленые губы Амелии и отстраненно подметила, что теперь понятно, почему ту прозвали Чумной.
Когда у парня пошла изо рта пена, а сам он, упав, забился в судорогах, медвежатница все-таки отвернулась. После его предательства она желала Баклану смерти, но… не настолько ужасной.
Когда хрипы агонии наконец стихли, в переулке воцарилась давящая тишина. Но с каждой секундой все чаще свистел вырывающийся из клапанов пар и все угрожающе рычали шестеренки боевого мехапротеза Грома.
Ведь чтобы не натворил Баклан, он был членом банды Кроликов и его, Грома, воспитанником.
Едва сдерживая кипящую ярость, Капитан процедил:
— Золотой может забыть про свою драгоценную прелесть. А ты, Амелия, про то, чтобы уйти отсюда живой.
Соня с девочками встревоженно покосились на двух странных мужчин за спиной Магистра Плюща и попятились, готовые бежать в любой момент.
Но Амелия, казалось, пропустила угрозу мимо ушей. Она звонко рассмеялась:
— Золотой — лишь никчемный маменькин сынок! — после чего ее изящное лицо вмиг посуровело. — О тебе ходят разные слухи, Альберт Гром. Отставной легионер, прохиндей, бабник и даже… несчастный вдовец, — она сочувствующе вздохнула. — Но не глупец. Так что дам тебе вторую попытку, Громчик!
Капитан банды Кроликов нахмурился. Стоило зеленокожей только намекнуть ему, как картина тут же встала на место.
— У Плюща тоже есть заказ на эту штуковину, — помрачнел он. — И Золотой — лишь один из способов заполучить ее.
По подворотне разнеслись звуки аплодисментов.
Амелия шагнула навстречу, ее бедра завораживающе качнулись.
— Наши кланы, Гром, оказались втянуты в опасную игру, — теперь она говорила серьезно, без тени веселья. — И было бы тупостью умереть в чужой игре. Потому-то я и предлагаю тебе решить все тихо. Обещаю, никому из твоих людей не причинят вреда. Отдайте реликвию, и можете убираться восвояси. Если, конечно, ты не захочешь, — зеленокожая красавица провела пальцем по своим смертельно-сладким губам, — пообщаться наедине.
Встревоженная Соня потянулась к дрожащему плечу мужчины.
— Гром…
Тот резко отмахнулся. Он дрожал не от страха, как подумала воровка.
Он дрожал от гнева.
— Ты уже навредила, — глухо прорычал Гром.
Чумная Амелия недоумевающе нахмурилась. Затем посмотрела на труп воспитанника Грома и скорчила рожицу:
— А ты злопамятный, да?
Капитан банды Кроликов повернулся к Соне:
— Бегите. Сейчас же!
Даже не думая перечить, черноволосая воровка схватила за руку Мышь и вместе с Белкой рванула к выходу из переулка.
Хрустнув шеей, Гром закрыл девушек своей широкой спиной. Его механический кулак со скрипом сжался.
Как уже было сказано, он не был глупцом. А поверить обещаниям Чумной Амелии мог только глупец.
Гром же собирался сделать все, чтобы не дать этим вечером погибнуть хоть еще одному члену своей банды. Своему воспитаннику.
Губы Амелии растянулись в ядовитой улыбке.
— Не так быстро, гы!
Гром обернулся.
Под ноги убегающим девушкам что-то прилетело. Зазвенело разбитое стекло, а земля, вспенившись, зашипела.
Несколько капель неизвестной жидкости попали на дорогущие туфли Сони. Те вмиг задымились.
Поспешно сбросив обувь, воровка потянула девочек обратно.
— Не намочите ножки, гыхы-хы!
Впереди, перекрыв выход из переулка, встали близнецы. С плешивыми головами, черными зубами, защитными очками и защитными же перчатками.
Оба были обвешаны поясами. У одного — со склянками, в которых плескались разноцветные, несомненно, убийственные жидкости.
У второго — с самодельными бомбачками и гранатами, изрисованными веселыми рожицами.
Толкнув девочек за спину, Соня, не отрывая взгляда от известных на весь Нижний Город Безумных Близнецов, тревожно протянула:
— Гро-о-ом…
Он собирался уже было отправиться на помощь. Но в тот же момент из-за спины Магистра Плюща вышел худой парень в наморднике.
— Твой противник здесь, Громчик! — оскалилась Амелия и хлопнула по кнопке на ошейнике парня.
Тотчас четыре иглы вонзились в его шею. В колбах, которые Гром принял за шипы на ошейнике, забулькатила алая жидкость.
Вливаясь через иглы в тело бедного парня, алхимия Магистра Плюща причиняла тому нестерпимую боль. Он схватился за ошейник в тщетной попытке сломать его.
Он хрипел, его глаза наливались кровью. А все худощавое тело с выпирающими костями начало раздуваться.
Раздались мышцы, вылезли алые вены.
В считанные секунды немощный парень в наморднике вырос в мускулистого гиганта под два с половиной метра ростом.
— Сдохни! — взревел он и обезумевшим от боли быком понесся к Грому.
В тот же самый момент Соня толкнула девочек к мусорным контейнерам.
— Прячьтесь!
Один из близнецов выхватил из перевязи самодельную гранату и швырнул в воровку.
— Гыхы! Обожаю прятки!
Соня нырнула к одной из куч хлама, что валялись в переулке. И в последний момент выудила из нее спрятанный заранее кнут.
Он змеей взвился в воздухе и со звонким хлопком отбросил гранату на крышу ближайшего дома.
Раздавшийся над головами бандитов взрыв не смог заглушить воробьиную трель, исходящую из мехапротеза Грома.
— А ты, Амелия, никогда не слышала, за что меня прозвали Громом?
Надменная улыбка слетела с лица Магистра Плюща, когда Капитан банды Кроликов встретил накачанного алхимией амбала своим механическим кулаком.
Из боевого протеза во все стороны ударили синие молнии, а воробьиная трель взорвалась над подворотней оглушительным громом.
***
Два легионера взмахнули дубинами, нацелившись на голову Вика.
Он резко провалился вниз и вперед. Дубины, столкнувшись, лязгнули где-то за спиной. Получившие отдачу содаты пошатнулись.
Бывший чемпион воспользовался их заминкой и саданул собственными дубинами по коленям противников. Хрустнули суставы, заревели от боли припавшие легионеры.
Обернувшись, Вик обрушил дубины им на головы. После рванул дальше, к машинам.
Вдогонку бросились сразу десяток солдат. Но в узкий проход между двумя монструозными автомобилями протиснуться за раз могли только двое.
Так, лавируя между машинами и паробайками, бывший чемпион раздавал оплеухи всем, до кого мог дотянуться. Иногда, правда, отхватывал и сам.
В боку кололо, когда он пытался вдохнуть слишком глубоко. А руки, которыми он прикрывал лицо от выстрелов паром, горели огнем.
Впрочем, легионерам приходилось хуже.
С момента, как Гром с девчонками уехали, прошло от силы две минуты. А по гаражу без сознания или с тяжелыми травмами валялась дюжина солдат.
Пустяк! Их осталось всего лишь…
Когда Вик вырубил очередного легионера, кто-то из оставшейся толпы, прервав его мысли, яростно взревел:
— Кто-нибудь уже пристрелите его!
Видимо, охранники торгового дома устали играть в догонялки и уже давно подумывали об этом. Потому что стоило одному воззвать, как половина из стоявших на ногах легионеров выхватили свои револьверы.