При этом во время всех манипуляций протез издавал характерный скрип шестеренок.
Виктору сразу вспомнилась вся фантастическая муть, про которую наделали кучу фильмов и игр. Один из жанров назывался, кажется… “паропанк”.
Он ни черта не смыслил в инженерии, но хотелось верить, что если люди в этом мире освоили такие сложные механизмы, то проблем с канализацией и унитазами у них быть не должно.
Иначе бы выходило, что он действительно попал в Средневековье. А ориентироваться в настолько далеком по нраву, быту и, главное, возможностям мире было бы в разы сложнее.
Закончив с осмотром, протрезвевший к тому времени врач с умным видом покивал головой и вынес свой вердикт:
— Ты определенно, без сомнений, совершенно точно жив.
Голубоглазая малявка просияла, словно до постановки диагноза это было вовсе непонятно.
— Тебя это удивляет, — заметил бывший чемпион.
— Еще бы! — воскликнул врач и постучал по виску пациента железным пальцем-иглой. — Мелкая тебя на своем горбу притащила. У тебя черепушка была пробита насквозь, а мозги наружу вытекали!
Видимо, вспомнив недавний стресс, и без того белокожая девочка побледнела еще больше.
— Но ты помог, верно? — с выразительным прищуром спросил Виктор.
Он надеялся, что мужику хватит ума не пугать ребенка и дальше. Но вместо врача на его вопрос ответила как раз малявка:
— Помог, еще как помог! — она взволновано затрясла белокурой головой. — Я боялась, моих денег не хватит, но дядя Врач все сделал! Голову тебе мазью помазал и каким-то отваром напоил. И скоро все прошло. Наверняка это была какая-то дорогая алхимия!
Мысли тут же зацепились за эту “алхимию”.
Черт, неужели все-таки Средневековье?
Виктор исподлобья глянул на местного знахаря — по-другому его назвать язык не поворачивался.
Голову умирающему пареньку он наверняка смазал простым антисептиком, вроде советской “звездочки”. А отвар был обезболивающим — чтобы не мучился.
Судя по нервному лицу и забегавшему взгляду врача, бывший чемпион был близок к правде.
— Ты… эм… совершенно точно права! — мужик вдруг гордо выпятил круглый живот, а в его глазах зажегся алчный огонек. — Это была очень дорогая алхимия! Из новой… кхм… партии. Да, точно. Только недавно наладил связи с одним хорошим алхимиком. Так что сами понимаете, — он развел руками и наигранно вздохнул, — придется доплатить.
Растерявшаяся шмакодявка прижала худые руки к груди.
— Н-но ведь… я отдала все, что у меня было…
Она с надеждой посмотрела на Виктора. Но тот даже не шелохнулся.
Во-первых, он проверил карманы почти сразу, как очнулся, и не обнаружил ничего, кроме крошек. Во-вторых, он не собирался вестись на детский развод.
Хотя в глазах недоврача-алкоголика именно ими они с малявкой и были — детьми.
— Видимо, платить вам нечем, — хмыкнул врач. Но затем вдруг расплылся в мерзкой улыбке: — Хотя это как посмотреть…
Он крутанул медные кольца своего монокля, которые выдвинули стекло вперед, и жадным взглядом впился в двенадцатилетнюю девочку.
— Поступим так, — он покосился на пациента. — Ты прогуляешься где-нибудь часик… два… или три, а мелкую оставишь здесь. Потом заберешь… если она, конечно, не захочет остаться!
Малявка вмиг побледнела и отшатнулась испуганным зверьком. В ее округлившихся голубых глазах заплескались страх и отвращение.
Она прекрасно поняла, что от нее хотел этот извращенец.
В поисках защиты маленькая девочка посмотрела на Виктора и дрогнувшими губами прошептала:
— Братик…
Глава 3
— Пошли, Козявка. Мы уходим.
Поднявшиись с койки, Виктор миновал растерявшегося извращенца и направился к дверям. Все еще бледная малявка поспешила пристроиться хвостиком.
— Куда?! — запищал врач. — Вы не можете уйти просто так! Вы должны мне!
Бывший чемпион резко обернулся:
— Я. Никому. Ничего. Не. Должен.
Извращенец попятился и неуверенно сглотнул.
Когда Виктор снова шагнул к выходу, его плечо стиснула холодная механическая ладонь. Острые пальцы-иглы впились под кожу.
— Может, мне тогда спросить ваш долг с Грома?
При упоминании незнакомого Виктору имени шмакодявка помрачнела.
Он не знал, какой реакции врач ожидал от него, но при виде абсолютного безразличия тот замешкался. Этой форы Виктору хватило с лихвой.
Стоя к врачу в полоборота, он вскинул руку. Прямые пальцы должны были ударить ровно в кадык, но больно споткнулись где-то на ключице.
Тело подростка имело непривычные для бывшего чемпиона пропорции и без тренировок плохо выполняло простейшие приемы.
Но даже так его маневра хватило, чтобы напугать не ожидавшего отпора алкоголика.
Тот отшатнулся, а Виктор с места взмахнул ногой. Такое простое движение нетренированное тело исполнило идеально.
Мошонка извращенца смялась в яичную лепешку, а сам он, взвизгнув сиреной, рухнул на колени.
Да, оба приемы были запрещенными для профессиональных бойцов. Но правила нужны были не им, а зрителям.
Здесь их не было.
— Мы еще что-нибудь должны? — ледяным тоном поинтересовался бывший чемпион.
Ползая на карачках, извращенец просипел:
— Да… ты… СВОЮ ЖИЗНЬ!
С неожиданной резвостью подорвавшись на ноги, он выстрелил своей механической рукой. Длинные пальцы-иглы слились в единое лезвие и, сверкнув, нацелились на шею Виктора.
Он тут же поднырнул… вернее, попытался поднырнуть под руку. Но “необъезженное” тело отреагировало на команду с задержкой.
В итоге, вместо того, чтобы насквозь пронзить его шею, механическое лезвие лишь полоснуло по левой щеке. Но будь это чертово тело чуть расторопнее, избежать можно было бы и этого!
Недовольно цыкнув, бывший чемпион схватил механическую руку за предплечье и переместился за спину шокированного его прытью врача.
Заломив протез, Виктор проверенным ударом пнул по плечевому суставу. Учитывая малый вес нового тела, пришлось постараться, чтобы вложить достаточно силы. На что нога тут же отозвалась краткой вспышкой боли, которая гарантировала потом растяжение и хромоту.
Горе-разводила взревел от боли. Механический протез повис плетью. Бывший чемпион, наученный смертельнымы опытом, сразу отскочил назад. Но вместо попытки ударить врач, похныкивая, схватился за плечо, по которому на ткани халата начали расцветать багровые пятна.
Все-таки бойцом он не был…
— С-сученышь… тебе конец… только попробуйте… прийти ко мне еще раз… — рычал сквозь боль извращенец.
— Если это приглашение, то я с радостью!
Увидев кровожадную улыбку Виктора, любитель маленьких девочек побледнел.
На прощание бывший чемпион хлопнул его по плечу, чем вызвал в свой адрес новую порцию ругательств, которые для него под час были приятнее комплиментов, а затем пошел на выход.
Ошарашенная малявка, провожая его с открытым ртом, так и осталась бы стоять на месте, если бы он ее не позвал.
— Не зевай, Козявка! Муха залетит.
Альбиноска догнала Виктора только в коридоре.
— Это было… было… просто ВАУ! — казалось, что девчонка от переполнявших ее эмоций сейчас взорвется. — Ты так круто его отшил! А потом бам-бам и яйки в смятку! Но он как вжух! А ты ему хрясь! И он аж штаны обмочил!
Бывший чемпион едва сдержал улыбку. Эта шмакодявка могла бы дать фору многим профессиональным комментаторам.
В какой-то момент она заметила его храмоту и сечку на щеке, кровь из которой уже остановилась. Восторг тут же сменился тревогой:
— Бра… Сыч, тебе больно? — она остановилась перед открытым кабинетом врача. Пол был завален пустыми бутылками, в углу находился грязный, устланный бумажками стол с канделябром на краю. — Давай я позвоню Капитану? Он нас заберет отсюда. А то вдруг еще раз встретимся с Бакланом…