– Ух… – Олег помолчал, осмысливая. – Ну и масштабы у вас, однако. А сколько вам лет? Метрических? Или это нескромный вопрос?
– Почему же, – усмехнулся Джао. – Скромный. Однако я вас разочарую – мне лично меньше семи метрических часов от роду по общей шкале. Самому же старшему Демиургу немногим более двух дней. Правда, достаточно много набирается по локальным шкалам искусственно созданных пузырей… соседних вселенных. Но мы уклоняемся от темы. Я хочу сказать, что вам не следует зацикливаться на своем нынешнем состоянии. Должен заверить вас, что ваш текущий способ существования – ничуть не менее полноценный, чем биологическая форма, а в принципиальном плане мало отличается от моего. С технической точки зрения Демиург устроен несоизмеримо сложнее, но это, по большому счету, лишь за счет огромного количества дополнительной машинерии, которой он обвешан.
– Ну да, я понимаю, что разница между дикарем-каннибалом и белым человеком лишь в том, что у белого есть линкор с крупнокалиберными орудиями… – пробормотал Олег.
– Не все сразу, – пожал плечами Демиург. – Кто знает, может, и вы заимеете свои собственные линкоры в будущем. Но хватит – обсуждение данной темы ваше самочувствие явно не улучшает. Вы сейчас в таком смятенном состоянии, что в любой момент можете сорваться в истерику или глубокую депрессию. Мне бы этого не хотелось. Я не хочу искусственно гасить ненужные автоколебания вашей матрицы, поскольку мне нужна от вас в первую очередь ясность мысли.
– Очень заботливо с вашей стороны, – Олег отвернулся к окну. – Я так понимаю, вы не просто так явились сюда?
– Ну, как вам сказать… – Демиург опять пожал плечами. – Я, если так можно выразиться, чувствую себя несколько виноватым перед вами. Я втянул вас в эту дурацкую историю с выборами Нарпреда. История эта послужила еще и косвенной причиной того, что вы оказались здесь. Думаю, будет справедливо, если вы хотя бы сможете удовлетворить свое собственное любопытство. У вас наверняка есть куча вопросов, которые вам очень хочется кому-нибудь задать. Так что спрашивайте.
Только не о джамтанах – я сам не знаю о них практически ничего.
– А не слишком ли это мелко по божественным стандартам – лично просвещать простых смертных? – буркнул Олег, обхватывая себя руками за плечи и ежась, словно от холода. – Тратить на меня свое бесценное время?
– Нет, не мелко. Во-первых, человеческое общение для меня – одна из немногих радостей в этой жизни. Во-вторых, вы являетесь весьма важной фигурой в этом мире – если не король, то уж ферзь – точно. В-третьих, я трачу не так уж и много своего времени. Точнее, практически совсем не трачу его.
– Это как? – Олег повернул к Джао голову, удивленно подняв бровь. – А, ну да.
Понимаю. Вы же бессмертны. Что вам лишний день или год…
– Нет, не так, – Джао еле заметно улыбнулся. – Все куда хуже. Видите ли, со временем Демиурги благодаря симбиозу с искинами выработали в себе умение присутствовать одновременно во многих местах. Вот вы, например, можете одновременно говорить по телефону и что-то писать, например. Примерно по тому же принципу мы умеем создавать точки присутствия сознания, способные одновременно заниматься разными делами в разных местах пространства. А точка присутствия, с той или иной целью материально оформленная, обычно в виде человека, называется проекцией. Объяснение, конечно, очень грубое, но суть передает. Сейчас я наблюдаю примерно за двумя десятками ключевых точек этой модели, причем проекция только одна, и она сейчас общается с вами. Наш разговор практически не требует ресурсов, так что мало меня напрягает. Поэтому не стесняйтесь, спрашивайте.
С минуту Олег недоверчиво рассматривал гостя. Потом вздохнул.
– Ладно, уговорили. Спрошу. Главный вопрос, собственно, один – а что, это, – он кивнул в сторону окна, – действительно ваш мир в прошлом?
– Более или менее. М-да… вопросы вы, Олег Захарович, задавать действительно умеете. Видите ли, Катастрофа уничтожила значительную часть Архива…
– Катастрофа? …Катастрофа… Ассоциативная память симбионта-искина услужливо начинает раскручивать цепочку давних воспоминаний. Настолько давних, что воспринимаются они уже как совершенно чужие. Огромные пустые залы мертвой станции с забавным названием "Белоснежка". Нарисованные на стенах коридоров, потускневшие за миллионы лет смешные гномы с кирками и белокурая красавица, беспечно танцующая в зале Холла на Зеленом Холме. Пыль веков, непонятно откуда берущаяся внутри герметичных контуров и воздушных фильтров древнего артефакта, мерцание консервирующего поля за смотровыми панелями, желто-оранжевая планета далеко внизу… Наставники, появляющиеся из ниоткуда: Майка, юная и веселая – где ее почти полмиллиона планетарных? – но кажущаяся Джао старой-престарой противной теткой; вечно печальный Варлам, чьи проекции всегда носили седые виски; суровый Джейми со своими занудными поучениями и моралями… Детство, уютное и беспечное, заботливая мама Суоми, древний искин в чоки-теле юной девушки, и новое знание, далекое и абстрактное, еще не навалившееся всем своим мегатонным весом…
Мальчуган, новорожденный Демиург, еще во взрослеющем биологическом теле, жадно впитывающий жуткие, но такие интересные сказки о прошлом. Последний живой ребенок навсегда застывшей цивилизации – и прокручивающиеся на больших экранах древние записи под мерный голос Варлама. Катастрофа…
– Катастрофа – это… Катастрофа. Достаточно сложная штука. У меня нет домашней заготовки на этот счет, а импровизировать не хочется. Как бы вам объяснить…
Он повозился на диване, устраиваясь поудобнее. Паровоз, тянущий состав, радостно засвистел. Мимо окна побежали деревянные покосившиеся строения какого-то села, коровы индифферентно щипали траву, глядя на пролетающий мимо состав пустыми глазами.
– Если коротко, то вот что. В свое время моя цивилизация пережила чудовищную катастрофу, практически полностью ее уничтожившую. Уцелела только горстка исследователей на дальних космических базах…
– Где, простите? – озадаченно переспросил Олег. Джао осекся и замолчал.
– Да, совсем запамятовал, что у вас с космическими путешествиями еще долго будут проблемы. Неважно. Главное, что крах цивилизации привел к утере огромного количества знаний, в том числе исторических. Выжившие восстановили многое, но не до конца. Большая часть исторических архивов пропала безвозвратно. Так случилось, что среди сохранившихся материалов львиная их доля относилась именно к тому периоду, который джамтане сейчас пытаются моделировать. Спустя примерно полтора столетия относительно данного момента в истории моего мира наступил момент, когда знания уже массово переводились в электронно-цифровой вид, но по инерции их все еще продолжали хранить на страницах книг.
На столике у окна возникла книга. Ее обложка распахнулась, страницы странного желтоватого оттенка зашелестели, переворачиваясь.
– Делались эти книги из особых материалов с собирательным названием "дарум". О причинах Катастрофы к единому мнению так и не пришли, но точно доказано, что в области континуума радиусом около светового месяца на несколько секунд изменились значения некоторых базовых физических констант. В числе прочего это привело к распаду всех химических соединений, содержащих электронные валентные связи определенного толка. В том числе разрушились и мягкие ткани человеческого тела, и хранившихся в музеях древние письменные источники на целлюлозной бумаге… Необратимо погибла также большая часть информации, хранившейся в памяти компьютеров. Но сделанные из дарума книги, сохранившиеся в музеях и долговременных хранилищах, равно как и устаревшие компьютеры, уцелели. Именно содержащаяся в них информация и являлась основными источниками при реконструкции текущей эпохи.
Демиург вздохнул, и книга пропала.
– Беда в том, что книги из дарума создавались спустя полтора века от текущей хронологической точки. И именно в течение этих полутора веков человечество осваивало и оттачивало методы фальсификации информации, в том числе помещенной в архивы. Собранные об этой эпохе сведения часто противоречат друг другу как по-крупному, так и в мелких деталях. Даже после исключения откровенных подделок полной достоверной картины сложить не удалось. Да, собственно, никто этим и не занимался всерьез. Поэтому можно с уверенностью заявить, что окружающий ваш мир походит на наше прошлое только в общих чертах.