Интересно, вдруг пришло ему в голову, а как они размножаются, эти Демиурги? Если они существуют в электрическом виде, но изначально родятся в белковом теле, то следует предположить, что тела создаются каким-то искусственным образом. Каким?
Мифическое – то есть в реальности Олега мифическое – клонирование, о котором уже несколько лет говорят биологи? Или как-то иначе?
– Пан закончил кушать? – осведомился у него Крупецкий, решительно сворачивая газету и бросая ее на стол. – Тогда едем.
Хотя в извозчичьем ландолете мысли Олега все так же витали в облаках, что-то беспокоило его. Краешком сознания он понимал, что они едут по какому-то широкому проспекту, несмотря на ранний час, запруженному пешеходами, извозчиками, ломовиками и прочим обычным народом. Вот они свернули направо, и минуту спустя за ними повернула еще одна пролетка.
Олег встрепенулся. Он вспомнил то чувство, которое возникло у него при первой встрече с Чумашкиным. Слежка, разумеется. Он ткнул Крупецкого локтем, и мотнул назад головой:
– Господин Герасимов нам не доверяет? Или это охрана?
– Все-то вы видите, все замечаете, – от досады Крупецкий аж перекосился. – Охрана. По моей просьбе, если вам интересно.
– Интересно, – сухо кивнул Олег. – Вообще-то мне казалось, пан Крупецкий, что вы всего лишь меня сопровождаете. Что за самодеятельность без моего ведома?
– Я не сопровождаю вас, – буркнул филер, – а обеспечиваю вашу безопасность.
Всеми необходимыми, на мой взгляд, средствами. На этот счет у меня явные и недвусмысленные указания начальства. Я не говорю вам, куда ехать, даже если я считаю ваши намерения глупостью. Но как охранять вас, позвольте мне решать самому.
Олег сжал губы в тонкую линию, но ничего не ответил. На самом деле он не сердился на спутника за самодеятельность. Охраняют, и ладно. Может, и в самом деле пригодятся. Однако как-то сомнительно, что в случае чего люди с извозчика, следующего в сотне метров позади, успеют прийти им на помощь. Ну да черт с ними, пусть себе забавляются как умеют.
Особняк Витте располагался в самом начале Каменноостровского проспекта.
Отделенный от проезжей части узеньким, шагов в десять, парком, засаженным высокими деревьями, трехэтажный особняк с фасадом в десяток окон длиной на фоне окружающих деревянных домов выглядел вполне внушительно. Однако Олег ощутил разочарование – от резиденции Председателя кабинета министров он ожидал много большего.
На противоположной стороне проспекта стояла пролетка. Извозчик в зипуне и метущий неподалеку тротуар дворник усиленно притворялись, что совсем не шпионят то ли за особняком, то ли за Олегом. Но что они шпионили – сомнений не было: исходящие от них незримые флюиды так же явно выдавали в них наблюдателей, как и в тех двоих, что ехали позади. Олег почувствовал мимолетную досаду.
Основательность Герасимова начинала его раздражать.
Большие ворота стояли открытыми, и в них как раз втягивался мини-обоз, состоящий из телег ломовиков с наваленными на них мешками и бочонками. По всей видимости, телеги намеревались обогнуть дом сзади, чтобы подъехать к черному входу. Олег со спутником спрыгнули на тротуар. Пролетка охранцев проехала мимо них и остановилась у тротуара метрах в ста далее. Когда она проезжали мимо, Олег не удержался и подмигнул одному из седоков, однако тот сделал вид, что не заметил, и отвернулся.
Короткую дорожку от калитки до больших массивных дверей сверху закрывала плоская крыша. У входа уже стоял, ожидая их, высокий представительный старик в изукрашенном мундире.
– Это кто, Витте? – тихо спросил Олег филера. Тот фыркнул.
– Станет вам граф сам гостей встречать! Это мажордом, – пояснил он. – Главный над слугами. Любезный, – громко обратился он к старику, – у нас назначена встреча с графом на десять утра.
– Господин Кислицын, надо полагать? – величественно осведомился старик. – Я вас ждал. Пройдемте.
– Кислицын – это он, – пояснил филер, кивая на Олега. – Я его секретарь.
Едва удержавшись от удивленного хмыканья, Олег последовал за мажордомом. Тот неторопливо провел их через большой зал, начинающийся сразу за входными дверьми, в маленькую приемную. Здесь мажордом развернулся и пояснил:
– Его светлость просили сообщить, что неотложные дела заставили его перенести встречу на половину одиннадцатого. Сегодня рано утром они уехали по неотложному делу. Они передают свои самые искренние извинения и просят подождать здесь.
Олег выматерился про себя. Большие круглые часы на стене показывали без двадцати десять. Почти час ожидания? С ума сойти…
Крупецкий, очевидно, испытал похожие чувства.
– Будет ли нам позволено прогуляться по парку на свежем воздухе? – холодно спросил он. – Или мы обязаны ждать здесь?
– Его светлость не давали на этот счет никаких указаний, – задумчиво ответил мажордом. – Я полагаю, они не стали бы возражать. В парк позади дома идет аллея, там имеется живописная беседка. Однако, милостивые государи, я бы попросил вам явиться сюда по крайней мере за пятнадцать минут до назначенного срока.
– Уж явимся, – буркнул Олег, и мажордом, важно поклонившись, вышел.
Пытаясь подавить раздражение, Олег решил еще раз подумать, что он может сказать графу. Отечество в опасности? Нужно срочно что-то делать? Ну да, если он хочет сходу вылететь отсюда, заодно напрочь испортив репутацию Зубатова, то можно начать и так. Он вдруг сообразил, что Зубатов, должно быть, весьма ему доверяет, раз даже не попытался удержать от поездки. Или же полностью находится под его, Олега, влиянием. В любом варианте это налагает на него определенную ответственность. Охо-хонюшки… На виске забился маленький, но чувствительный пульс.
– Давайте, действительно, Болеслав Пшемыслович, прогуляемся, – сердито сказал он. Времени еще куча… – Он достал из жилетного кармана фальшиво-золотые часы, щелкнул крышкой и вгляделся в циферблат. Они отставали от висящих на стене на четыре минуты, но это казалось неважным. – Пойдемте. Заодно и местность посмотрим. Когда еще в Петербург выберемся, а?
Аллея действительно уходила в глубину небольшого, но густого и еще не до конца облетевшего парка. Вначале она шла вдоль бокового, очевидно хозяйственного, пристроя, где разгружались давешние телеги. Взгляд Олега зацепился за рябого малого лет двадцати с небольшим, который шустро таскал в подвал мешки с мукой.
Его движения, несмотря на вес мешков, никак не меньший ста фунтов, казались плавными и грациозными, словно у танцора. За две минуты, которые Олег с филером неспешно шествовали мимо, он успел утащить не менее трех мешков, обогнав прочих грузчиков. Что-то в этом малом резало Олегу глаз, но совсем не так, как наружное наблюдение. Что-то привлекало его, не давая покоя. И уже когда они миновали стоящие телеги и завернули за пологий поворот, он внезапно встал как вкопанный, потом резко дернул спутника за рукав, спрыгнув с дорожки и укрываясь за деревьями.
– Что вы… – недоуменно начал было филер, но осекся, когда Олег вскинул вверх руку с выставленным указательным пальцем.
– Ти-хо! – раздельно проговорил Олег. – Справочник, который давеча от Герасимова прислали, у вас с собой?
– Да, – озадаченно покрутил головой филер. – Я намеревался посмотреть его, пока вы с графом…
– Дайте его сюда. Да быстрее же!
Выхватив из рук филера книжицу, Олег быстро перелистал ее.
– Вот, – он ткнул пальцем в фотографию, – то-то это парень мне показался знакомым.
"Парецкий Иван Кузьмич", – гласила подпись под фотографией. – "Год рождения - 1880…"
Крупецкий вгляделся в фотографию.
– Какой-то новый, – проворчал он. – Не видел раньше. И что?
– Телеги, мешки, – нетерпеливо сказал Олег. – Только что прошли. Ну?
Филер задумался, потом его глаза сузились.
– Курва… – пробормотал он. – Действительно, он там. Ну и память у вас на лица, Олег Захарович! И что дальше? Если будем брать, ваша аудиенция сорвется.
– К черту аудиенцию! – зло огрызнулся Олег. – Что в мешках?
– Мука, видимо…
– Да хрена с два там мука! – почти в голос рявкнул Олег. – Они вымазаны мукой снаружи, а что внутри? Почему он их таскает, как хрустальные вазы? Так взрывчатку таскают, а не муку! У вас еще ни у кого дом не подрывали? Ну так похоже, что наш любезный граф станет первым. У вас оружие с собой?