Начальник Генштаба также позаботился захватить телецентр, который к этому времени уже завершил трансляцию выступления Народного Председателя и работал по обычной сетке, и пустил в эфир первого канала пленку, на которой ЧКК объявил о низложении Народного Председателя и введении в стране чрезвычайного положения.
Остальные каналы транслировали записи патриотических маршей и классические балеты.
Внутренние войска УОД не примкнули к мятежникам, но остались полностью блокированными в своих казармах. Все входы и выходы из них оказались под прицелом тяжелых танковых разрядников, открыто сидящих на опорах прямо посреди улиц и площадей. Точки лазерных каналов на воротах недвусмысленно намекали на последствия попыток их открыть. Впрочем, никто и не намеревался такие попытки предпринимать. Управление Общественных Дел хотя и не противостояло ставленнику Народного Председателя Голосупову так же открыто, как Министерство обороны противостояло Тропинкину, но и не испытывало к молодому Нарпреду никаких симпатий. Танки у ворот казарм послужили не только и не столько серьезным препятствием – в арсеналах УОД нашлись бы и противотанковые гранатометы – сколько удобной отговоркой для того, чтобы самоустраниться от участия в развивающихся событиях.
Особый полк, приданный канцелярии Народного Председателя для охраны его резиденции в центре Моколы, остался верен Кислицыну несмотря на недвусмысленный приказ нового министра обороны о немедленной передислокации в Заречные казармы.
Многоэтажное здание из стекла и бетона только на первый взгляд казалось хрупким и воздушным. На деле под внешними зеркальными панелями скрывались узкие, больше похожие на бойницы окна первых четырех этажей, а внутренние стены и перекрытия проектировались таким образом, чтобы выдерживать прямое попадание из тяжелого орудия. Даже под непрерывным артобстрелом оно могло продержаться достаточно долго, чтобы дать время Народному Председателю спуститься в подземный бункер или уйти по подземным ходам, ведущим в секретную часть метрополитена. В подвалах располагались автономные электрогенераторы и достаточный запас солярки, чтобы питать здание электричеством в течение недели. Запасов питьевой воды имелось на месяц, а продовольствия – минимум на полгода.
Штурмовать резиденцию Нарпреда мятежники пока не стали. У них не хватало бронетехники, которая в основном распределилась по городу, чтобы контролировать стратегически важные точки – казармы УОД, въезды в город, ключевые перекрестки и тому подобные места. Прилегающую к резиденции площадь просто блокировали солдаты Восемнадцатой дивизии, навалившие на выходящих к площади улицах мешки с песком и устроив из импровизированных брустверов пулеметные точки. Кроме того, спецназ Генштаба, еще до начала боевых действий проникший в коммуникационные тоннели, по условному сигналу разрушил восемь бронированных кабелей, полностью уничтожив подключение резиденции к системам правительственной связи. ЧКК не торопился – они полагали, что у них достаточно времени для того, чтобы взять Нарпреда измором.
В сложившейся ситуации наместники Народного Председателя повели себя по-разному.
Большинство даже и не подумало ничего предпринять, заняв ту же выжидательную позицию, что и УОД. Четверо или пятеро в тот же субботний вечер, благо для западных регионов он являлся не таким уж и вечером, успели открыто поддержать ЧКК. Трое так же открыто поддержали Народного Председателя – это были те, кого Олег лично назначил в течение нескольких предыдущих месяцев.
В два часа в ночь на воскресенье восьмого декабря тысяча пятьсот восемьдесят второго года в столицу тихо вошла верная Нарпреду Третья десантная дивизия, до того скрытно передислоцированная за семьсот километров от своих казарм. Несмотря на то, что мятежный Генштаб был в курсе ее перемещений и ее ждали, десантники без потерь с обеих сторон обезвредили блокпосты Восемнадцатой мотострелковой на въезде в Моколу с Трыжского шоссе и двинулись в сторону Дома правительства.
Однако с блокпоста успели подать по радио сигнал тревоги, и вскоре Третья и Седьмая десантные столкнулись на улицах в скоротечных перестрелках. Потеряв часть личного состава ранеными и будучи вскоре зажатой со всех сторон мятежными войсками, Третья десантная вынужденно остановилась и заняла круговую оборону во Францевом парке.
Ночью страна не спала. Люди напряженно вслушивались в то, что снова и снова доносилось до них из телеприемников, перемежаемое классической музыкой: Народный Председатель нарушил присягу, он изложен как изменник, смотрите в восемь часов утра по центральному времени специальное выступление ЧКК в прямом эфире.
Этой же ночью сахарские войска были подняты по боевой тревоге. Тяжелые боевые геликоптеры стояли наготове с полным боекомплектом "Красного снега", бронепехота выдвинулась на исходные позиции для нанесения упреждающего удара. Вдоль границ Андрии, Сампанэллы, Крушицы, Перешейка, Чиннамона и других сателлитов Ростании барражировали почти бесшумные вертолеты-разведчики Южного блока. Их пилоты напряженно вглядывались в мрак, покрывающий ростанийскую территорию, пытаясь разглядеть первые признаки приближающихся танковых клиньев. Низкая облачность и начинающиеся снегопады, обычные в этих краях зимой, отнюдь не улучшали ночную видимость и самочувствие экипажей. Подводные лодки, авианесущие крейсеры и линейно-десантные корабли подошли вплотную к границам территориальных ростанийских вод.
Мир замер перед бурей.
8 декабря 1582 г. Мокола, Резиденция Народного Председателя
– Гениально! – Олег с отвращением отвернулся от смущенного Бирона. – Значит, Третья десантная не допустит беспорядков? Хорошо же она их не допускает! – Он с раздражением втянул воздух и резко выдохнул. – Куда вообще смотрели УОД с канцелярией, когда этот сучий Генштаб свои планы разрабатывал?
Он встал и прошелся по кабинету подземного бункера.
– Ладно, господа, признаем, что нас переиграли по всем пунктам. Если через четыре часа ЧКК выступит по телевидению, все решат, что мы – пустое место, после чего можно забыть даже про восстановление позавчерашнего статус-кво. Мы, конечно, можем забаррикадироваться здесь и сидеть, пока жратвы хватит. Если они не рискнут вызвать авиацию, чтобы раздолбать Резиденцию тяжелыми бомбами, или не притарянят сюда артиллеристскую дивизию, мы справимся. Я правильно понимаю обстановку, а, господин полковник?
– Так точно, – откликнулся Безобразов, не обращая внимания на едкую иронию в голосе шефа. – Мои люди полностью надежны, это я гарантирую, и оборона резиденции в полном порядке. Да и не рискнут они в центре столицы тяжелое вооружение применять. Так что продержимся.
– Спасибо и на этом, – хмыкнул Олег. – Однако же, господа, вопрос не в том, сколько мы продержимся, а что нам остается делать. Надеяться на подход верных войск в ситуации, когда министр обороны недоступен и, скорее всего, мертв, а Генштаб играет против нас, не приходится. Третья десантная, судя по последним ее сообщениям и отсутствию новых, увязла крепко, и ей не до прорыва. Да если и прорвется, то все тот же вопрос возникает – а дальше-то что? Даже если мы вечно сможем здесь сидеть, на кой это нам надо – добровольно себе тюрьму устраивать?
Есть предложения?