Народный Председатель обвел взглядом немногочисленных соратников, собравшихся в кабинете. Встретить его взгляд никто не решился.
– Ну что же, господа, тогда предложение выдвину я сам. Жоэль Иванович, машины в гараже целы и на ходу?
– Да, Олег Захарович, – откликнулся Безобразов. – Но не собираетесь же вы…
Олег прервал его досадливым жестом.
– Сколько людей у нас в здании?
– Около ста человек с учетом тех, кто успел подтянуться после тревоги.
– Есть в нашем распоряжении транспорт, способный брать на борт сразу много людей? Или только легковушки?
– У моего отдела восемь легковых автомобилей эскорта. За состоянием вспомогательного автопарка не следил, каюсь.
– Павел? Господин Шварцман? Вы-то должны знать, что в этом хреновом доме имеет!
Тезки молча переглянулись.
– В хозяйственном отделе должна иметься по крайней мере пара легких продуктовых фургонов на гравиподушке. Боюсь, это все, – сообщил Бирон. – В основном продукты доставляют на транспорте пищевых предприятий.
– Так… Полковник, восемь автомобилей – это спецмашины?
– Четыре – спецмашины сопровождения, одна – ваша серая, еще две – ваши представительские и одна – обычная "Молния" в моем распоряжении.
– Понятно. Плюс можно наскрести еще сколько-то персональных машин сотрудников, не успевших уехать домой. Так-так-так… – Олег снова задумчиво прошелся по комнате.
– Слушай, кончай томить! – не выдержал наконец Бегемот. – Что ты намерен делать?
Прорываться на машинах наружу? Куда?
– Под Фрезенск, – проворчал Шварцман. – Там есть резервный центр управления.
– Что? – от удивления Бирон даже открыл рот. – Какой еще пункт управления?
– Организованный по моему приказу, – вздохнул Олег. – Именно на случай такого вот сценария.
– Но почему я…
– Потому что я боялся утечек из канцелярии. Я понятия не имею, кто там может сливать информацию на сторону. Местное отделение Спецстроя канцелярии действовало в обход тебя, вообще всех. Даже местное УОД не в курсе. Они считают… должны считать, что это объект Минобороны.
– Ну нифига ж себе… – ошарашено пробормотал начальник канцелярии. – Ну, Олежка, ну, параноик…
– Ты мне потом расскажешь, какой я параноик, – немного виновато хмыкнул Олег. – Извини, но я решил перестраховаться.
– Да уж расскажу, будь уверен, – скривился Бирон. – И что? Ты намерен прорываться туда? Это вообще-то полторы тысячи километров по шоссе, если ты не забыл. По очень хреновым шоссе.
– Не забыл, – Олег уперся в него жестким взглядом. – И, предупреждая твой следующий вопрос, в правительственный аэропорт я прорываться тоже не намерен. Я не собираюсь убегать и прятаться.
– Тогда что же? – хрипло осведомился Шварцман. – Ты, Олежка, случайно не собираешься грудью на разрядники и пулеметы лезть в надежде, что солдаты не станут стрелять в своего Народного Председателя?
– Я что, так похож на идиота? – осведомился Народный Председатель. – Нет, господа, я не намерен лезть грудью на пулеметы. Но в этой игре есть еще кое-что, о чем вы, как и наши противники, напрочь забыли.
Поскольку в течение следующих секунд никто не рискнул нарушить недоуменное молчание, Олег продолжил:
– Моя нынешняя должность называется "Народный Председатель". Обращаю ваше внимание на определение "Народный". До сих пор эта приставка являлась чисто формальной. Но, думаю, настало время эту формальность исправить.
– Ты свихнулся, – безапелляционно заявил Бегемот. – Ты что, хочешь устроить какие-то досрочные выборы? Слушай, тебе, кажется, пора немного поспать. Всю ночь на ногах…
Олег сверкнул на него таким огненным взглядом, что начальник канцелярии поперхнулся и замолчал.
– Нет, господа, никаких выборов. Я намерен призвать народ самостоятельно выбрать, с кем он – со мной или со старой сволочью.
– Точно, свихнулся, – резюмировал Павел. – Как ты это сделаешь? Выйдешь на улицу и начнешь кричать во все горло?
– Телецентр, – коротко сказал Олег.
– Он наверняка контролируется солдатами!
– Значит, надо его отбить.
В комнате опять воцарилась тишина.
– Господин полковник, – обратился Олег к начальнику охраны, – вы можете оценить наши шансы силой оружия проникнуть в телецентр и выйти в эфир?
– Шансы… – Безобразов глубоко задумался. – Шансы… Не знаю точно, шеф. Нельзя что-то оценивать, не имея информации. Но если фантазировать в рамках разумного, то попытаться можно. Вряд ли телецентр охраняется большим количеством солдат.
Думаю, максимум полста человек на все про все, а то и меньше, причем значительная часть должна сосредотачиваться у входа, в вестибюле и на первом этаже. Я бы лично не стал отвлекать на его охрану больше полуроты в ситуации, когда силами двух-трех дивизий нужно блокировать такой большой город, да еще и удерживать от прорыва целую дивизию противника. Если прорвемся через первый этаж к телестудиям… и если найдем работников телецентра способных и желающих нам помочь… почему бы и нет?
– Нет, вы оба точно свихнулись, – с досадой сплюнул Павел. – Олежка, ты что, не понимаешь, что тебя просто пристрелят? Тебе же одной шальной пули хватит, одного случайного разряда!
– Как и любому другому, – пожал плечами Народный Председатель. – Но вообще-то заземленные бронежилеты никто не отменял. А что, у тебя есть лучший вариант… господин хитроумный начальник канцелярии?
Бирон откинулся на спинку стула и застонал.
– Вот и славненько. Ты в любом варианте остаешься. Вы с господином Шварцманом остаетесь здесь и пытаетесь координировать то, что еще можно координировать.
Если что – отомстишь за меня вражинам страшной мстёй. Ну, а мы с Жоэлем Ивановичем еще раз посетим телестудию. Господин полковник, есть из здания какие-то еще выезды помимо тех, что ведут на площадь, и о которых, есть шанс, они не знают? Наверняка есть, не отпирайтесь…
Кортеж на полной скорости несся по вымершим ночным улицам. "Серый" автомобиль Народного Председателя несся впереди. Слева и чуть отставая пристроился спецавтомобиль с начальником охраны. Безобразов согласился, что сверхпрочный "серый" должен идти впереди, но категорически отказывался допустить в него Олега. Сдался он только под угрозой немедленного увольнения – Народный Председатель из упрямства решил, что именно в первой машине его место, и отказываться от своего решения не намеревался. Через две минуты препирательств со спиной решительно шагающего к гаражу Олега присутствующие обменялись беспомощными взглядами и заткнулись.
– Въезды на площадь перед телестудией наверняка перекрыта, – объяснял полковник на кратком собрании телохранителей, отобранных для операции. – Если это просто мешки с песком, нам повезло – "серая" машина снесет их не хуже бэтээра. Но наверняка там стоит и защита против колесных и гравимашин. Вряд ли против гравиподушки они применят что-то более серьезное, чем стандартную "цепочку". Что с ней делать – вы знаете. Кучер, ты ведешь "серую". На всякий случай сразу после прыжка через шипы и "цепочку" вставай на колеса. Вопросы?
Никто не откликнулся.
– У меня два слова, – куда спокойнее, чем он себя чувствовал, произнес Олег.
Безобразов коротко кивнул.
– Ребята, – повернулся к охранникам Олег, поправляя тяжелый бронежилет, натирающий подмышками. – Я знаю, что ваша работа – не в этом. Вас не нанимали штурмовать захваченные противником здания и воевать с регулярными войсками. Но от этой вылазки зависит не только моя судьба. Что станет с Ростанией, зависит от того, смогу ли я сегодня выйти в эфир на полчаса. Только полчаса, не больше.
Прошу, дайте мне их. Я… – он осекся, обводя глазами людей, которым, возможно, предстояло умереть в ближайшие часы. – Спасибо, что вызвались добровольцами.
Он резко отвернулся и начал неуклюже забираться на свое место.
Мешков с песком на въезде на Крумловскую площадь не оказалось. Позади легких переносных барьеров поперек брусчатки тянулись только переплетенные разноцветные полоски стандартных полицейских "цепочек" с угрожающе торчащими вверх противошинными шипами. Олег мысленно выдохнул. Будь вместо них "гадюки", всаживающие в движущуюся над ними массу мощный электроразряд, пришлось бы высаживаться перед барьерами и бежать через наверняка простреливаемую площадь, но справляться с "цепочкой", просто сжигающей работающую гравиподвеску, водители Службы охраны умели великолепно. Особенно – в спецмашинах, рассчитанных на преодоление именно таких низкоуровневых ловушек.