– Если со мной что-то случится, – усмехнулся бывший Народный Председатель, – господину Бархатову придется удариться в бега. Его и так подозревают в связях с террористами, а после такого подозрение превратится в уверенность. Хотите подставить приятеля?
– Куда подставить? Слушайте, что вы нам голову морочите? Выкладывайте, с чем явились, и убирайтесь подобру-поздорову!
– Уберусь, не волнуйтесь. Но мне все же интересно, насколько вы отдаете себе отчет в последствиях своих действий, – Олег слез со стола и прошелся по комнате.
– То, что вы не можете толком просчитать реакцию людей, против которых направлен террор, я уже понял. Одно это делает вашу деятельность бессмысленной. Но пойдем дальше. Каковы ваши цели? Чего вы собираетесь добиться?
– Скажите, Олег Захарович, это правда, что вы связаны с Охранкой? – в упор спросил Бархатов. Парень у стены шевельнулся и издал звук, который при желании мог бы сойти за рычание. – Евгений Ильич предостерегал меня от…
– От излишней откровенности? – краем глаза Олег заметил, что Владимир весь подобрался и напрягся. – Возможно, это верный совет. Я действительно связан, как вы выражаетесь, с московским Охранным отделением. Правда, лишь поверхностно. Я не занимаюсь политическим сыском, скорее, я лишь консультант по техническим вопросам. Точно так же я консультирую, скажем, господина Гакенталя. В полицию я отсюда не пойду, пытаться арестовать вас не буду. Сейчас я просто удовлетворяю собственное любопытство. Или вы боитесь за твердость собственных убеждений, что так упорно избегаете диспута?
– Мы не избегаем диспута, – в глазах Бархатова мелькнули иронические искорки.
Впрочем, возможно, это просто мигнул огонек свечи. – Но для диспута необходимо знать, на какой платформе стоит оппонент, не так ли?
– Считайте, что ни на какой, кроме здравого смысла, разумеется. Происхождение у меня самое что ни на есть демократическое, дворянская честь отсутствует, так что валяйте, не стесняйтесь. Итак, ваши цели?
– Справедливость, – буркнул Владимир. – Что еще нужно? Разве допустимо, что зажравшиеся чиновники жиреют за счет народа, пухнущего от голода? Вы вообще видели, господин хороший, как это – пухнуть от голода? Знаете, как выглядят голодающие дети?
– Если люди пухнут от голода, когда в целом по стране нехватки продовольствия не ощущается, значит, в стране нет эффективной системы перераспределения ресурсов или системы социальной поддержки. Или и того, и другого одновременно. Эти системы нужно строить. Я слабо вижу, как этого можно добиться с помощью бомб.
Вот разрушить систему с помощью бомб можно, но, боюсь, голодающим это не поможет. Что еще?
– А кто будет строить эти ваши системы, скажите на милость? – ехидно поинтересовался Владимир. В его глазах разгорался опасный огонек. – Балаболы вроде вас? Нет, сударь, прежде нужно заставить эту высокопоставленную мразь осознать, что за воровство и взяточничество, за расстрелы демонстраций и отправку людей на каторгу их обязательно настигнет возмездие. Вот тогда они зашевелятся!
– Как именно они относятся к вашим действиям, я уже указал, – хладнокровно парировал Олег. – Ничего они не осознают, кроме разве что необходимости срочно брать подмышку наворованное и уезжать в более безопасное место. За границу, например.
– Скатертью дорога! – фыркнул Владимир.
– Не факт, – не согласился Олег. – Вас ведь не устроит, что займут освободившиеся места точно такие же воры, взяточники и вообще нехорошие люди. Вы и их выживете. И продолжите выживать до тех пор, пока желающих не останется. А ведь других не будет, система просто их не допустит. Значит, вы продолжите свою деятельность до тех пор, пока существующая система не рухнет.
– И пусть! – с воодушевлением подхватил Бархатов. – Мы поставим на освободившиеся места своих, честных и образованных людей, пекущихся о нуждах простого…
– А потом придет другой юноша с идеалами, наподобие вас, – оборвал его Олег, – заявит, что неправильно ваши честные и образованные пекутся о нуждах, и в свою очередь начнет бросать бомбы. А вы, убежденные в своей правоте, не только не пойдете на поводу у конкурента, но и начнете его ловить, для чего науськаете старую или создадите новую политическую полицию. И все вернется на круги своя, только правящая группировка сменится.
– Не передергивайте! – Бархатов покраснел так, что это оказалось заметно даже при свете угасающего огарка. – Мы не станем…
– Еще как станете! – жестко сказал Олег. – Я, знаете ли, историк по образованию.
А история показывает, что восставшие рабы никогда не меняют государственные устои. Они всего лишь превращают себя из рабов в господ и сами начинают наслаждаться ролью рабовладельца. А как вы себе это представляете, слом системы?
Есть набор государственных функций, которые необходимо выполнять в любом государстве: содержать армию для защиты от внешнего врага, полицию для ловли воров и бандитов, суды – ну, это для вашей любимой справедливости, а также тюрьмы для пойманных бандитов. Придется поддерживать государственную финансовую систему, общенациональный транспорт наподобие железных дорог, ну и тому подобное. Опять же, нужна разведка для выяснения намерений соседей и контрразведка для ловли иностранных разведчиков. Вы все эти структуры собираетесь изобретать с нуля и укомплектовывать дилетантами? Да еще и заставить работать в течение нескольких дней? Нет, господа, я все же полагаю вас более-менее разумными людьми. Думаю, вы и сами понимаете, что сами вы это не изобретете, придется заимствовать существующее, использовать старорежимных специалистов. У нас после… э-э-э, неважно. В общем, вы всего лишь поменяете некоторых – лишь некоторых! – людей в существующей системе. А в нашем несовершенном мире форма склонна определять содержание, а маска – прирастать к лицу. Так что вы и глазом моргнуть не успеете, как все покатится по накатанным рельсам.
– Вы ограниченны, господин Кислицын, – огрызнулся Владимир. – Это вам кажется, что мы не осмелимся пойти на коренную ломку всей системы. А мы осмелимся, и еще как! Пусть не все получится сразу, но обязательно получится!
– "Не сразу" – это как? – насмешливо спросил Олег. – Пять лет? Десять? Вы представляете себе, что такое несколько лет разрухи в народном хозяйстве? Вы в своем развитии окажетесь отброшены на десятилетия, если не на столетия назад, после чего придется долго и упорно восстанавливать просто нынешний жизненный уровень. Вам не нравятся, как выглядят опухшие с голоду дети? Боюсь, после коренной ломки вам придется спешно привыкать к зрелищу вымерших от голода сел и городов. Добавьте к этому вооруженные столкновения с другими группировками, полагающими носителями абсолютной истины именно себя, а не вас. Приплюсуйте желающих под шумок оттяпать часть государства и сделать его своей независимой вотчиной. Ну, и учтите, что соседи, обнадеженные отсутствием у вас армии, обязательно решат поживиться частью вашей территории. В общем, готовьтесь к тому, что в результате вашей коренной ломки государство перестанет существовать в его нынешних границах, а его население серьезно уменьшится.
– Не пугайте, все равно не запугаете! – огрызнулся Владимир. – Пусть даже придется пойти на некоторые жертвы, но новый мир окажется куда лучше нынешнего.
– Допускаю, – согласился Олег. – Хотя и сильно сомневаюсь. Вот только одна беда – дожить до этого светлого будущего вряд ли удастся сколь-нибудь значительному числу нынешних людей. Вообще, знаете, при знакомстве с вашими методами и идеологией возникает впечатление, что вы печетесь не о ныне живущих людях, а о каких-то будущих, еще не существующих абстракциях. А на нынешних людей вам наплевать. Для эмоциональной подпитки распухшие от голода дети годятся, и ладно…
– Все-то вы знаете, господин Кислицын, – хмыкнул Бархатов. – Ну, вам легко рассуждать – вы в этой жизни устроены, голод вам не грозит. Богатенькие родители, устроившие отпрыска в университет, заграничный, судя по всему, да?
Приличная сумма в шкатулочке дома или на счету в надежном банке. Сытая беспечная жизнь, занятие любимой наукой – есть время и возможности рассуждать о тупости и ограниченности других! Легко критиковать – но вы бы лучше сами что-то путное предложили!