В городе объявили чрезвычайное положение. Людей массово эвакуировали в районный Верхнелаковск, благо до него было рукой подать, расселяя по общежитиям и гостиницам по несколько человек в комнату и подселяя в квартиры. Немногие оставшиеся дежурные на объектах день и ночь не вылезали из бараньих тулупов.
До Народного Председателя известие о катастрофе дошло только на третий день по каналам канцелярии. Все это время коммунальные службы, не рискуя докладывать о происшедшем наверх, пытались сами разгрести последствия – по большей части безуспешно. У коммунальщиков даже в первом приближении не хватало ресурсов, чтобы спасти вымерзающий город, но, опасаясь обвинений в некомпетентности и непредусмотрительности, они пытались обойтись местными силами. Если бы не безвестный осведомитель канцелярии в Верхнелаковске, город окончательно превратился бы в мертвый призрак – как минимум до конца весны. К счастью, опытный Полозков, едва услышав о происшедшем, сразу распознал всю угрозу положения и поставил на рога Бирона, а тот – Кислицына. Народный Председатель взял дело под личный контроль, и огромная заржавевшая бюрократическая машина Ростании принялась нехотя набирать обороты. Вскоре в половине страны в авральном порядке со складов выгребали подчистую все радиаторы, и в Верхнелаковск пошли составы с батареями и трубами.
В Мегион со всей страны по воздуху везли бригады опытных слесарей-сантехников.
Крохотный аэродром Верхнелаковска забили рядами стоящие вертолеты – отправить обратно все борты не хватало топлива. В течение месяца сантехники ударными темпами меняли трубы и радиаторы в помещениях. Доставленные по железной дороге экскаваторы и строительные рабочие в не менее ударном режиме перепрокладывали нити лопнувших теплотрасс. Инженеры срочно перепроектировали и перестраивали схему ввода электроэнергии из внешних сетей в городские. И месяц спустя жители, наконец, получили возможность вернуться в город.
Совокупный ущерб, как подсчитали позже экономисты Комитета по народному хозяйству, включая убытки из-за недопоставленной за рубеж нефти, составил около трех миллиардов форинтов. К счастью, обошлось без жертв – если не считать за таковую злополучного дежурного по подстанции, покончившего жизнь самоубийством.
Восемнадцатого ноября, в разгар ведущих в городе работ, в Моколе открылся Двадцать седьмой всеростанийский съезд делегатов органов народного самоуправления.
18 ноября 1583 г. Мокола. Большой дворец съездов
Выбравшись из машины, Олег быстрым шагом пересек тротуар, на секунду задержался перед дверью, пропуская вперед охранника, и нырнул за ним, поеживаясь от утреннего морозца. Бегемот проскочил следом. Толпившийся в холле народ почтительно расступился перед вошедшими. Охрана сразу же взяла Народного Председателя и начальника канцелярии в неплотное кольцо, бросая по сторонам недружелюбные взгляды.
– Ты бы попросил их немного… рассредоточиться, – шепнул Олег на ухо Бирону. – А то не видно ничего…
– Лучше не видно, чем пулю схлопотать, – хмыкнул тот. – Сейчас, доберемся до выставки – там уже должны подготовиться, тогда и расступятся.
Олег фыркнул и покачал головой, но промолчал. В конце концов, охрана для того и служит, чтобы под ногами путаться, верно? Да и виднее Безобразову, как правильно охранять. Делай свое дело, а чужое оставь другим.
Впрочем, в зале выставки телохранители действительно расступились. Точнее, просто рассредоточились по немаленькому залу, профессионально слившись с обстановкой. Немногие оставленные в зале посетители отвлеклись от разглядывания экспонатов и дружно уставились на Народного Председателя. Тот попытался сделать морду кирпичом, но невольно поежился. Постоянно оказываться в центре внимания почти за год он так и не привык. Отпустите меня домой, а? – мысленно попросил он и вздохнул. Нет, нельзя. Роль в этом балагане надо отыграть до конца. Иначе народ не поймет.
Со скучающим видом он переходил от экспоната к экспонату. Достижения народного хозяйства громоздились уныло-неряшливыми грудами железа и топорщились папье-маше макетов, пытались привлечь внимание стендами научных трудов и многоцветных графиков.
"Насос авиационный ТП-18/21, мощность двести литров в минуту, в разрезе" (нечто угловатое, с торчащими во все стороны трубками и прочими механическими потрохами).
"Автобус городской СуАЗ-14, колесный, двадцать сидячих мест, шестьдесят стоячих" (как делали скотовозы, так и продолжают, шепнул на ухо ехидный Пашка).
"Макет вычислительного центра на базе ЭВМ БК-0015 и тридцати пяти пользовательских терминалов" (сложная схема с кучей разноцветных линий, сходящихся – или расходящихся, в зависимости от точки зрения – к центральному квадрату, изображающему машзал; терминал, скучная железная коробка с выпуклым стеклянным экраном, несколькими тумблерами и внушительной встроенной клавиатурой, сиротливо стоял чуть в сторонке).
"Повышение средних удоев молока от коров по народному хозяйству в период с 1575 по 1582 гг." (на графике несколько красных и синих линий медленно, но неотвратимо ползли вверх к светлому будущему, уверенно преодолевая черту в три тысячи литров в год)…
Преодолевая зевоту, Олег нахмуренно шел вдоль стендов. Постепенно он перестал обращать на экспонаты, полностью погрузившись в свои думы. Неужели Шварцман прав, и мне на полном серьезе попытаются публично устроить козью морду? Только внеочередного боя с толпой депутатов мне не хватало. Но ты ведь все равно собирался взорвать бомбу прямо сегодня? Так какая тебе разница – ну, повозмущаются чуть больше… Или все еще колеблешься? Давай, друг милый, у тебя полтора часа на то, чтобы утвердиться в своих намерениях или же похоронить их… на время.
Краем глаза он поймал яркое переливающееся цветовое пятно. Вынырнув из тяжких раздумий, он повернул голову – и остановился. "Представительство фирмы "Томк и сыновья", гласила табличка над стендом. Судя по всему, он уже добрался до сектора иностранных фирм. Пробивной мужик Мгата, даром что посол, продавил-таки присутствие сахарских представителей. Так, что здесь у нас?
Светлый пластмассовый куб, разительно отличающийся от терминала БК, но, очевидно, являющийся его собратом, весело мерцал живой веселой картинкой.
Какой-то смешной мультипликационный человечек шустро бегал по нарисованному лабиринту, собирая бриллианты под задорную дребезжащую музычку, а за ним гонялись пульсирующие квадраты с явно враждебными намерениями. От одного из них человечку увернуться не удалось. Заполыхал взрыв, опустошивший большой квадрат экрана, после чего живая картинка сменилась статической, испещренной вязью текста. Потом человечек снова побежал по лабиринту.
– Могу я удовлетворить ваше любопытство, господин Народный Председатель? – сахарец в ослепительно-белом костюме и с кожей цвета какао с молоком выступил вперед. На его груди белела этикетка с надписью "Томк Токава".
– Что это? – Олег кивнул на человечка.
– На этом стенде представлены новейшие разработки нашей фирмы, – слегка поклонился негр. – Это микрокомпьютеры из серии ЕС второй очереди, предназначенные для индивидуального применения. Процессоры для них пока еще выпускаются ограниченными объемами, но обладают очень хорошими перспективами. В настоящий момент мы занимаемся исследованиями рынка для определения…
– Да-да, – нетерпеливо оборвал его Олег. – А что они умеют, эти ваши микрокомпьютеры? Это какая-то игра?
– Да, это игра, – кивнул Томк Токава. – Но не сочтите, что игры – это все, на что способны наши разработки. Игра – это… это… привлекалово? Простите, не знаю слово.
– Понятно, для привлечения внимания. Что еще?