— Нет! — протестует Оушен.
Слава Богу, фейерверк подходит к концу, и она безумно прыгает и хлопает в ладоши. Оушен поворачивается, чтобы быстро посмотреть на нас — её глаза полны восторга. Это абсолютная перезагрузка эмоций для неё. Для меня тоже в каком-то смысле, спасибо мистеру «Волшебные Руки».
Когда огни вдалеке города превращаются в просто обволакивающую дымку, я завожу Оушен в дом, пока Лотнер достаёт наши вещи из машины.
Она уже пропустила своё обычное время, в которое ложится спать, но настаивает на том, чтобы я прочитала ей книгу. К её счастью, я взяла с собой несколько.
— Я почитаю ей, — предлагает Лотнер.
На какой-то момент я теряюсь.
— Эм... хорошо. Пойду приму душ. Спокойной ночи, милая.
— Спокойной, мамочка, — она обнимает меня и целует.
Стоя под душем, я прокручиваю в памяти все события сегодняшнего дня. Я нахожусь в мыльном пузыре, который совершенно точно взорвётся через несколько дней. Сегодня я смогла мельком увидеть то, какой бы была наша семья с Лотнером и Оушен. Когда я рядом с ним, и он смотрит на меня, как делал это раньше, прикасается ко мне, как раньше, я могу отбросить чувство вины. Однако дома меня ждёт Дэйн, а Эмма вернётся сюда через несколько дней. И что потом? Я не та, которая будет изменять, и никогда ею не была, но находясь здесь, я позволяю себе такие интимные моменты с мужчиной, который обручён с другой. А я должна буду выйти замуж за Дэйна. Что мы творим?
Я скольжу в кружевные шортики для сна от «Victoria’s Secret», надеваю обтягивающий топ и выглядываю из-за угла, чтобы посмотреть как там Оушен. Ночник всё ещё горит, она лежит, положив свою маленькую ручку на широкую грудь Лотнера, а он обнимает её своей большой рукой. Его одна нога свисает с кровати, и они оба спят. На цыпочках я иду по коридору и спускаюсь вниз, чтобы взять фотоаппарат. Вернувшись в спальню, я довольна, что никто из них даже не шелохнулся. Сделав огромное количество снимков, я возвращаюсь вниз, чтобы положить фотоаппарат обратно.
И я снова вспоминаю, что нужно позвонить Дэйну.
— Привет, получил твоё сообщение, — отвечает он.
— Хорошо, надеюсь, не разбудила тебя.
— Нет, я смотрел фильм с тремя собаками, которые разлеглись со мной на диване.
— Хмм, а что ты смотришь? — спрашиваю я и захожу в комнату, находящуюся напротив зала. Включаю свет, и у меня перехватывает дыхание.
— Сидни? — зовёт Дэйна.
— Эм... да?
— Ты слышишь меня?
— Нет... ам, что?
— Говорю, я смотрю «Марли и я».
— Ааа... ох.
— Сидни?
— Что?
— Ты какая-то отстранённая.
Я поворачиваюсь и вижу Лотнера, стоящего в дверях, на нём надеты полосатые боксеры и больше ничего. Мои глаза повторно знакомятся с каждым изгибом и мускулом на его теле.
— Просто устала. Долгий день в пути.
— Уверена?
— Ммм… угу.
— Хорошо, милая. Спокойной ночи, люблю тебя.
— Да... ага... и я тебя.
И я отключаюсь.
— Нравятся мои фотографии? — спрашивает Лотнер, ухмыляясь.
Отрываю глаза от его восхитительного тела, и начинаю рассматривать стены его кабинета снова. Они все увешаны его фотографиями, которые я когда-то сделала. Только вот это не оригиналы, которые я прислала ему. Эти увеличены во много раз и вставлены в рамки. Не знающему его человеку покажется, что Лотнер упивается собой, глядя на все эти чёрно-белые снимки разных частей его тела, но я бы так не подумала. Я вижу его одержимость фотографом, а не музой.
— Они нормальные. В смысле, это ведь не Деймон Майклз, но какой-то потенциал в них есть.
Лотнер тихонько смеётся.
— Да, это определённо не шедевры Деймона Майклза, но фотографу я бы поставил четыре с плюсом за старания.
Я разворачиваюсь и подхожу к нему.
— Уверена, она сделала всё, что смогла, учитывая хреновенькое тело модели, с которым ей пришлось работать.
— Заткнись.
— Эй, не нужно мне говорить, что...
И он снова делает это. Губы, язык, руки... он завладевает моим телом и разумом. Боже, мне так нравится, как он затыкает меня. Руки покалывает от волнующего момента, что я снова прикасаюсь к его обнаженному телу. Я веду вниз по его груди, ласкаю пальцами каждый мускул, а затем перехожу на спину, проделав тот же путь только вверх. Чувство вины и совесть громко звучат у меня в голове, скандируя: прелюбодеяние... измена... интрижка на стороне.
Почему моё тело и разум не могут прийти к общей договорённости? Они работают не синхронно.
— Лотнер... — шепчу я.
— Заткнись, — бормочет он, кусая, облизывая и посасывая каждый миллиметр моей шеи. — Отвратительно, что это делает меня каким-то мудаком, но иметь с тобой общего ребёнка это не горько-сладкое ощущение, — он посасывает мою шею, опускаясь поцелуями к плечу. — Это чёртово осуществление мечты.