Завязав волосы в хвост, я смотрю в светло-карие глаза, глядящие на меня из зеркала. Но мой блуждающий разум видит другое отражение — самые яркие голубые ирисы, которые я когда-либо видела. Его улыбка, беспорядочные светлые волосы, а тело... о боже. Накачанные мышцы. Волевой подбородок. Полные губы.
Покачав головой, я пытаюсь отогнать абсурдность всего того, что творится у меня в голове. Сегодня новый день и я должна думать, что всё станет менее... дерьмово.
Я прокручиваю е-мейлы и сообщения, потягивая кокосовое молоко на террасе. Конечно же, одно из них от Эйвери.
Привет, Сэм. Прости, что не перезвонила тебе прошлым вечером. Я пошла погулять с друзьями и так вышло, что я выпила слишком много и проснулась... ну, думаю, ты догадаешься:) Позвони мне потом. Думаю, ты должна закончить один рассказ;)
— Ладно, пёс, на дворе 7:30. Давай сделаем это, чтобы вернуться пораньше и умостить наши задницы у бассейна, а потом отдыхать там весь день.
Я не только состояла в команде по плаванью в старшей школе, но также играла и в футбол. В колледже я продолжила заниматься футболом, к которому добавились волейбол и флаг-футбол. Хотя я не выбрала бег в качестве активного вида деятельности. Стук по тротуару миля за милей не «очищает мои мысли». Уверена, хирурги-ортопеды любят бегунов — замена сустава к пятидесяти годам и всё такое. Я пас, спасибо большое.
На крыльце я пристегиваю поводок к ошейнику Сворли.
— Мы пробежим две мили, а затем пойдём домой. Если тебе будет нужно потренироваться подольше, я привяжу ремнём твою гиперактивную задницу к беговой дорожке до конца дня. Capiche (прим. пер. — понял)?
— Ты можешь просто привязать его поводок к бамперу машины и поехать по городу.
С выпученными глазами я разворачиваюсь на голос. Доктор Эббот стоит позади меня, а Сворли сразу же бросается здороваться с его промежностью.
— Чёрт! Вы напугали меня. Я... я просто...
— Шутила? Я надеюсь, — улыбается он.
Его тёмно-синяя футболка для бега мокрая и прилипала к его худощавой фигуре бегуна, а шорты слишком короткие для этих длинных ног. Мои же ноги, наоборот, вероятно, слишком короткие для бега на публике. Тёмная копна волос прилипает к его лбу, а пот скатывается вниз по покрасневшему лицу. Его неотразимое невинное очарование заставляет меня улыбнуться.
— Да, по крайней мере, сегодня я шучу.
— Выдался сложный денёк вчера? — смеется он.
— Определённо. Несколько неожиданных событий вчерашнего дня, начиная с поездки к вам, — натянуто улыбаюсь я, сложив руки на груди.
Он садится на корточки и игриво чешет Сворли за ухом.
— Ты сегодня выглядишь хорошо, здоровяк.
Сворли, как с ума сходит, и начинает его облизывать. Всё тело собаки трясется от восторга.
— У нас не было больше никаких проблем, начиная со вчерашнего утра, и он проглотил свой завтрак час назад.
— Так что, две мили, да? — спрашивает он.
— Да, на сегодня это мой лимит, — киваю я.
— Ну, в принципе, мне остается пробежать ещё где-то две мили и нужно будет идти готовиться к работе. Не хотите компанию в моем лице?
— Доктор Эббот, я не хочу вас задерживать.
— Я Дэйн, и я уже пробежал восемь миль. Думаю, что бежать медленнее — это то, что мне нужно, — он переступает с ноги на ногу, растягивая внутреннюю поверхность бёдер.
Подтянув свой хвост, я обдумываю его предложение. Впереди ещё двадцать девять дней хаусситтинга и присмотр за абсолютно непредсказуемой дурной собакой, так что, возможно, это неплохая идея переспать с милым ветеринаром, который живёт поблизости.
— Ладно тебе, это всего лишь пробежка, — он ставит руки на бёдра и наклоняет голову.
Я киваю.
— Хорошо, но я серьёзно. Ноги этого ста шестидесятисантиметрового тела должны работать в два раза быстрее, чтобы успевать за ста девяноста пятью сантиметрами.
— Ста девяноста сантиметрами и я побегу медленнее.
Мы бежим на север, и Дэйн начинает игру в «Двадцать вопросов».
— Итак, откуда ты знаешь Элизабет и Тревора?
— Элизабет — сестра моего отца.
— Откуда ты?
— Иллинойс.
Он смеется.
— Девушка со Среднего Запада, да?
— Да-да, девушка со Среднего Запада, — я пытаюсь продолжить улыбаться, но у меня не получается.
— Ты училась в колледже?
— Да.
— Очень содержательно, — его голос полон сарказма, он не прилагает никаких усилий, чтобы говорить, пробежав при этом уже восемь миль.
Обычно, я не говорю во время бега. Мне не хватает воздуха.