Мучительные мысли о том, чтобы рассказать Лотнеру, почти испаряются. Почти. У меня нет никаких сомнений, что эта нерешительность, что это чёртово «что если» удерживает меня от того, чтобы полностью освободиться и двигаться дальше. Дэйн тоже в курсе этого. Я вижу, как он пытается исполнить роль отца для Оушен, но не позволю ему полностью сделать это. Хочу ли я, чтобы однажды она узнала, кто её отец? Будет ли она ненавидеть меня так же, как и Лотнер, я уверена, ненавидел бы меня? Эти вопросы приносят боль, а ответы на них совсем непростые.
Всю неделю Дэйн находится в другом городе на конференции. Сегодня вечером он возвращается, и крайне жалким выглядит то, как сильно я хочу поговорить по-взрослому. Тем временем мы с Оушен направляемся в парк, а точнее в тот парк, куда Лотнер приводил меня посмотреть, как Брейден пилотирует свой радиоуправляемый самолёт. Оушен нравится наблюдать за детьми, и так как сегодня не по сезону тепло, я не могу устоять перед тем, чтобы вывести её на свежий воздух.
— Хочешь посмотреть на самолёты? — спрашиваю я её, расстёгивая ремень на детском сидении.
Энтузиазм в её ярких глазах соответствует моему, когда она, выкарабкавшись из машины, бежит к горке, покрытой травой. Эти маленькие ножки едва поспевают за её энергией.
— Оушен, подожди мамочку! — я хватаю её кофту и бегу за ней.
Стаскиваю её с горки прежде, чем она успевает забраться на самый верх. Изловчившись, надеваю на неё розовую флисовую кофту.
— Смотри! — я указываю в небо, где радиоуправляемые самолёты летают над нами.
Она пищит от восторга и пытается правильно произнести слово.
— Самоёт!
Но её внимание быстро привлекает маленький футбольный мячик.
— Мяч.
Оушен поднимает его и бегает с ним. Определённо, в ней сейчас господствует частичка папы, точно не моя.
В парке сегодня полно людей. Мы были не единственные, кто решил выбраться на улицу и насладиться тёплой погодой. Я пытаюсь держаться поближе к своей неустойчиво ковыляющей дочери, когда мы приблизились к толпе людей.
Семьи, парочки, кучки парней, у которых дорогие самолёты, и даже несколько людей со своими четвероногими друзьями, рассредоточились по всей большой территории парка.
И тут я замечаю что-то краем глаза, точнее «кое-кого». Прошло два с половиной года и между нами, вероятно, метров пятнадцать, но я узнаю его фигуру из тысячи.
Лотнер.
На нём выцветшие джинсы, чёрная толстовка, и он стоит спиной ко мне. Рядом с ним я никого не вижу. Его голова запрокинута, пока он наблюдает за самолётами. В груди бешено стучит сердце. Вот оно. Не уверена, почему, но чувствую, будто тот самый момент настал.
— Оушен, — зову я её, и она подбегает ко мне.
Я поднимаю её на руки.
— Хочешь познакомиться с папочкой? — шепчу я больше себе, чем ей.
Неуверенно я делаю шаг вперёд, а затем останавливаюсь.
— Боже! — выдыхаю я.
Мне сложно дышать. Будто весь воздух выкачали из лёгких.
Словно из ниоткуда появляется девушка с длинными тёмными волосами и обнимает его, а он... целует её. Лотнер обнимает её, а затем отрывает её изящную фигурку от земли и кружит. Поцелуй очень интимный. Я знаю это, потому что когда-то он целовал меня так же. Воспоминание о грозе и то, как он спрятал от меня ключи, мелькают у меня в голове. Наши мокрые тела пылко и отчаянно двигаются друг напротив друга. Ласкающие руки. Голодные губы. Голубые ирисы.
На смену приходят мысли «борись или убегай». И я выбираю второе. Я бегу к машине, держа Оушен на руках, с трудом втягивая воздух.
— Мяч, — кричит она.
Мяч остаётся валяться на горке, но я не могу вернуться назад.
— Мяч! — её голос делается на октаву выше, пока я пытаюсь справиться с застёжкой на сиденье.
— Я знаю, милая. Мамочка купит тебе другой. Обещаю.
На глазах у неё появляются слёзы, пока она пытается прервать мои попытки пристегнуть. Она пинается ногами и бьёт руками.
Когда я, наконец, пристегиваю её, у нас выходит крайне эмоциональная поездка домой. Оушен ревёт из-за своего мяча. А я реву, потому что приблизилась к тому, в чём нуждалась, но не к тому, что хотела. На одно мгновение у меня промелькнули картинки того, как мы становимся семьёй. Часть меня, та, которая оторвана от реальности и любит снисходительность, думала, что он повернётся, увидит нас и влюбится в Оушен с первого взгляда. Я думала, что он снова по уши влюбится в меня. Но я ошиблась.
Оушен так плачет, что, в конце концов, устаёт и засыпает. Я заношу её в дом и кладу в кровать. У меня возникает искушение улечься рядом с ней и тоже уснуть. Может быть, я проснусь и пойму, что это просто был кошмарный сон. Всё это время я думала, что Лотнер с доктором Браун. Я должна была почувствовать облегчение, что это была не она в его объятиях. Но не почувствую. Видеть его с кем-либо другим мучительно. Это чувство, которое я никогда не прощу.
Бутылка «Мерло», стоящая на кухне, так и зовёт меня. Я наливаю себе стакан вина, ставлю телефон в док-станцию и включаю музыку. Играет «In Your Eyes». Почти из тысячи песен, что у меня на телефоне, «случайное проигрывание» выбирает именно эту. Жизнь жестока.
К тому времени, как я приканчиваю второй стакан, решаю прекращать всё это. Сейчас Оушен — весь мир для меня. Она мой приоритет. И мне нужно быть ответственной и трезвой матерью для неё.
— Привет... — говорит Дэйн, стоя в дверях.
— Я на кухне, — моему голосу недостаёт энтузиазма, который должен там быть. В конце концов, я скучала по нему всю неделю.
Он садится рядом со мной, притягивая в свои объятья и целуя в лоб.
— А где этот маленький вихрь?
— Сворли на заднем дворе. Ты не видел его?
Дэйн смеётся и сильнее сжимает меня.
— Ты знаешь, о ком я говорю.
Я провожу рукой по его груди, обнимая его в ответ.
— Она спит. Забеги по парку утомили её. А потом мы потеряли её мяч, и в машине она устроила мне разбор полётов.
— Хмм... отстойно. Я скучал по ней. Не мог дождаться момента, когда увижу её снова.
Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на него. В теле я ощущаю приятное волнение.
— Только по ней, да?
Он сглатывает.
— Нет...
Вцепившись в волосы на его затылке, я понимаю, что делаю такой смелый шаг, который никогда не представляла, что сделаю. Я целую его. Он хочет отстраниться, но я забираюсь на колени, оседлав его, показывая, что не хочу останавливаться. Сегодня я теряю частичку себя, и эта пустота приносит боль. Мне нужно это. Мне нужно двигаться дальше. Мне нужен... Дэйн.
23 глава
22 июня 2013 г.
СВАДЬБА
— Сидни, берёшь ли ты Дэйна в законные мужья, чтобы...
— Оушен! — пронзительно верещит Эйвери, отчего у меня мурашки бегут по коже.
— Оушен! — кричу я. — Кто-нибудь, помогите!
Моя малышка, моё сердце, мой мир теряет сознание и теперь лежит на полу. Её тело бьётся в конвульсиях, глаза закатываются, но не закрываются до конца.
— Боже! Кто-нибудь, помогите! — кричу я, срывающимся голосом.
Её маленькие губы синеют.
— Нет! Нет! — кажется, мои мольбы никто не слышит. Почему никто не помогает?
— Сидни, успокойся. С ней всё будет в порядке, — голос Дэйна спокойный, но мне он кажется наждачной бумагой, что проходится по моим нервам.
— С ней не всё в порядке? У неё губы посинели! Она не дышит!
— У неё приступ. Послушай, милая, она дышит. С ней всё будет в порядке.
Все голоса вокруг меня превращаются в эхо. Я молюсь Богу, чтобы он спас её. Чтобы он взял меня вместо неё. Моя малышка... Моя милая маленькая Оушен...
Поездка в машине скорой помощи осталась для меня расплывчатым пятном. Мне задают очень много вопросов. И я даже что-то отвечаю им, но не уверена, что это за ответы. Взгляд Оушен находит мой. Голубые ирисы. Она в сознании и всё воспринимает, а главное дышит. К губам снова прилила кровь, но она плачет. Мой ребёнок напуган. Нижняя часть её платья испачкана, а часть моей юбки, которая сделана из тюля, теперь разорвана от того, что я в полном отчаянии забиралась в машину скорой помощи.