Оу, он так сказал, да?
Я молчу, позволяя ей рассказывать всё это, потому что она знает историю полностью, а я — нет. Хотя предпочла бы заблаговременное предупреждение от Лотнера.
— А где Лотнер? — спрашиваю я, посчитав это безопасным вопросом.
— Когда сегодня рано утром он вёз меня из аэропорта, ему позвонили с работы, поэтому он быстренько высадил меня и сразу поехал в больницу. Несколько минут назад он написал, что скоро будет дома, — она делает глоток кофе. — Неприятно конечно, то, что случилось с домом твоей сестры.
Хмм... ей придётся объясниться. Хотелось бы мне, чтобы я получила сообщение со сценарием на сегодня. Вместо этого мне приходится импровизировать.
— Ам... да, — киваю я.
— Клопы, конечно, могут стать той ещё проблемой. Ей нужно получше проверять матрасы в гостиничных номерах, когда путешествует.
— Ммм, да, нужно.
Клопы? Какого чёрта, Лотнер?
— Как дела у твоей мамы? — я нахожу тему разговора, где не нужно ступать по минному полю.
— Очень даже хорошо. Рано утром приехал брат, чтобы остаться с ней, поэтому я и смогла прилететь пораньше. Ещё несколько дней и она совсем оправится.
— Это хорошо, — улыбаюсь я и подхожу к окну. — Ваш вид из окна просто потрясающий.
— Это да. Буду скучать по нему, когда мы переедем.
Я поворачиваюсь к ней.
— Вы собираетесь переезжать?
— Как только найдём хорошее место. В Лос-Анджелесе, конечно же, но что-то более пригодное для детей. Мы хотим немедленно расширить нашу семью, а теперь сюрприз в виде Оушен заставил ещё более решительно найти такое место как можно скорее. Возможно, когда наши дети подрастут, мы сделаем большой задний двор и построим место, с которого можно будет смотреть на подобный пейзаж.
Всё это звучит так круто. Меня так не мутило с тех пор, как я была беременной. Думать о том, как Лотнер и Эмма создадут семью и будут стареть вместе, это просто... великолепно!
— О, кстати, Лотнер не говорил, что примерка платья будет на следующей неделе?
Не разжимая губ, я улыбаюсь и качаю головой.
— Платье Оушен будет уже готово. Ей просто нужно примерить его, чтобы, если что, сделать последние поправки, — говорит Эмма и ставит пустую чашку в посудомойку.
— Конечно... эм, в следующую субботу я фотографирую свадьбу, но уверена, что вы с Лотнером позаботитесь о малышке.
— Оу... работаешь на свадебной вечеринке? Классно! Видела фотографии в его кабинете, о которых я рассказывала?
Да, я пялилась на них, когда твой жених трахал меня у противоположной стены.
— Видела. Ты была права, у этого фотографа действительно есть талант.
— Точно, — Эмма смотрит на часы. — Лотнер в любую минуту может вернуться, не возражаешь, если я быстренько приму душ наверху?
— Да, конечно, — отвечаю я, фальшиво улыбаясь во весь рот.
Как только я слышу, что включается вода наверху, то залетаю в спальню и упаковываю вещи, пока Оушен продолжает спать. Нам нужно, нахрен, выбираться отсюда как можно скорее!
Отложив в сторону чистую одежду для Оушен, я отношу наши сумки в джип, когда на подъездную дорожку въезжает Лотнер.
Я не буду плакать... я не буду плакать.
— Нужна помощь? — спрашивает он, подходя к багажнику джипа.
— Нет, сама справлюсь, — попытки остаться вежливой и не задетой полностью провалились.
Я запихиваю сумки в машину, а он присаживается на бампер.
— Мне жаль.
Поднять голову и посмотреть на него — не лучший выбором для выживания Сидни.
— О, не нужно, — отвечаю я и иду обратно в дом.
— Сидни? — зовёт он меня, но я не останавливаюсь.
Опускаюсь на колени перед кофейным столиком и скидываю книги и игрушки Оушен в сумку.
— Нам нужно поговорить.
Я качаю головой, продолжая заниматься делом, стараясь при этом не смотреть в грёбаные глаза медузы.
— Здесь не о чем говорить.
— Здесь много о чём нужно поговорить! — говорит он громко и резко.
Я останавливаюсь и поднимаю на него глаза.
— Ты собираешься рассказать Эмме о том, что случилось на этих выходных?
Он морщит лоб.
— Я... я... а ты собираешься сказать Дэйну?
— Да, — невозмутимо заявляю я.
— Ты собираешься? — глаза Лотнера расширяются.
— Да.
— Так свадьбы не будет? — спрашивает он, наклонив голову набок.
Я смеюсь.
— А у тебя?
Лотнер открывает рот, но так ничего и не может произнести.
— Смотрите, кто только что проснулся, — говорит Эмма, спускаясь вниз в халате и держа за руку Оушен.
Поднявшись, я раскрываю объятия, и Оушен бежит ко мне.
— Доброе утро, малышка, — обнимаю я её. — Давай оденем тебя, мы скоро уезжаем домой.
— Я приготовлю ей завтрак, — говорит Лотнер и идёт на кухню.
— Не беспокойся. Я куплю ей что-нибудь по дороге.
Он разворачивается ко мне и хмурится, но я не обращаю на это внимания. Вместо этого я отвожу Оушен наверх и собираюсь к отъезду. Как бы мне хотелось иметь волшебную палочку. Сейчас бы мы уже были в Пало-Альто вместо того, чтобы планировать наш побег отсюда. Не знаю, расскажу ли я Дэйну о своей неверности. Это скорее была проверка — я хотела увидеть выражение лица Лотнера. Ответ последовал предельно ясный и незамедлительный. Он до чёртиков боится рассказать Эмме, а это означает, что он боится потерять её. И это всё, что я хотела узнать.
— Всё, идём, — я веду Оушен по лестнице, но замираю на полпути.
— Боже, я скучала по тебе, — говорит Эмма. Затем я слышу её стон. Думаю, они целуются. — После того как они уедут, нам нужно будет восполнить все дни разлуки.
— Ммм... — мычит он.
Огромный разрушающий шар врезается мне в грудную клетку. То же самое я чувствовала в ресторане. Мне нечем дышать. Слёзы жгут глаза и Мне. Нечем. Дышать.
— И-иди вниз, я… с-скоро... спущусь, — выжимаю я из себя слова для Оушен.
Она не замечает моего состояния и просто бежит вниз. Я заскакиваю в ванную комнату, не специально громко захлопывая за собой дверь. Сидя на крышке унитаза, пытаюсь отдышаться. Я сделала это. Я позволила этому случиться. Теперь я плачу мучительную цену за выходные удовольствия. Дверь приоткрывается, но прежде чем я успеваю её закрыть или сказать что-то Лотнеру, он входит и закрывает её за собой.
— Дыши, малыш... дыши. Медленно, — он присаживается на корточки возле меня, опуская свои руки на мои.
Я задерживаю дыхание, а затем пытаюсь контролировать выдох, пытаясь чувствовать сначала пальцы на ногах, затем ступни, сфокусироваться на каждом вдохе и соединить всё это с остальными частями тела. Когда я успокаиваюсь, он вытирает слёзы с моего лица.
— Мне не следовало...
— Не смей! Не смей этого говорить. Если скажешь, что жалеешь о проведённых выходных, я возненавижу тебя до конца своей жизни, так что просто... не надо.
Он берёт моё лицо в ладони и целует меня. Я делаю то же самое, целуя его между всхлипываниями и потоком слёз.
Упираюсь лбом в его лоб.
— Ты любишь её, — и это не вопрос.
— Я люблю тебя, — шепчет он.
— Но её ты тоже любишь.
Он ничего не говорит, но я чувствую его кивок. Я сейчас уеду, а они займутся любовью. Он женится на ней, а мне придётся смотреть, как эти двое будут счастливо проживать свою жизнь даже, если у нас с ним есть общий ребёнок.
— Иди, посади Оушен в машину.
— Сидни.
— Просто иди!
Он поднимается, а я отрываю туалетную бумагу и протираю глаза и нос. Подняв сумку с пола, я копаюсь в ней и достаю солнечные очки.
— Иди!
Лотнер выходит, а я продолжаю вытирать лицо перед тем, как надеть очки. Я смотрю на себя в зеркало.