Яснее не скажешь. Того попытался поупираться, но без толку. Возражать против ссылок на «изменение обстоятельств» как причину невыполнения договоров или мотивировку их пересмотра японским дипломатам не приходилось – это был их давний и излюбленный аргумент против «версальско-вашингтонской системы».
17 октября Того был у Молотова с прощальным визитом. «Посол заявил, что за время его 2-летнего пребывания в СССР были обсуждены и благополучно разрешены различные вопросы. Затем Того говорит, что он покидает Москву в тот момент, когда между обеими странами наметились основы улучшения отношений, и выражает свою горячую благодарность Советскому правительству, и в частности тов. Молотову, за сотрудничество и оказанное ему содействие в работе. Тов. Молотов говорит, что он с удовольствием принимает заявление Того по поводу его совместной работы с наркомом, и добавляет, что Того показал себя не только хорошим и опытным дипломатом, умеющим защищать порученное ему Японским правительством дело <примечательная оценка в устах Молотова. – В.М>, но и человеком, с которым при всех разногласиях можно было добиться понимания в разрешении спорных вопросов. Поэтому, продолжает тов. Молотов, он отмечает заслуги Того в разрешении всех тех вопросов, которые ему приходилось разрешать совместно с Того. Затем тов. Молотов отмечает улучшение японо-советских отношений за время пребывания Того и указывает, что одно это уже подводит итоги деятельности Того на посту посла, и выражает пожелание, чтобы японо-советские отношения развивались в сторону дальнейшего улучшения и взаимного понимания». Полагаю, последние слова были адресованы не столько отправленному в отставку послу, сколько его начальству. Биографические сведения о Татэкава вряд ли вдохновили наркома…
Разговор естественно зашел о Тройственном пакте, заключенном тремя неделями ранее. Посол заявил, что он «ничуть не затрагивает политику СССР», т.е., надо полагать, никак ему не угрожает, поскольку вовсе «не затрагивать» интересы самой большой евразийской державы он не мог. Молотов ответил несколько уклончиво: «Поскольку можно судить по теперешним данным, пакт не является препятствием для улучшения и дальнейшего развития отношений <СССР. – В.М.> с державами, подписавшими пакт. Вместе с тем тов. Молотов подчеркнул, что пока тот пакт еще не дал и таких результатов, которые свидетельствовали бы о благоприятном влиянии пакта на развитие отношений участников пакта с другими странами». Визит в Берлин был еще впереди: в тот же день Шуленбургу был передан ответ Сталина на письмо Риббентропа.
«Прощаясь, тов. Молотов пожелал Того благополучно доехать и в самой Японии получить назначение на более высокий пост». Выше был только пост министра, на котором прочно, как казалось в тот момент, закрепился Мацуока. Того еще станет министром, причем дважды, но оба раза очень «неудачно» – в октябре 1941 г. в кабинете Тодзио, объявившем войну Соединенным Штатам и Великобритании, и в апреле 1945 г. в кабинете Судзуки, которому придется принимать решение о капитуляции Японии. Если бы Того не был назначен министром, то, вероятно, занял бы куда более скромное место в истории XX века. Но зато избежал бы Токийского процесса, тюремной камеры и смерти в военном госпитале под надзором американских тюремщиков.