Что вообще происходит. Меня должно было хорошо почесать об землю, она ведь такая пересушенная похожа на очень плохой асфальт. Так что очень странно что ничего не болит, да и кожа цела, а про руку я соврала, что бы уж совсем странно не казалось. Эти маги явно со мной накосячили, когда лечили. И как выяснить что именно? Сидят и смотрят на меня большими испуганными глазами. Точно что-то натворили, и не признаются в этом.
Рафиниэль дааш Баг
С этой девчонкой с самого начала всё не так; не обучаема магически, дикая реакция на мою слюну, её вышвырнули из повозки, а она встала и огрызается, любая другая валялась бы в луже крови, и рыдала в три ручья. Может поэтому об этом мире в хрониках была только история о совместимости и более ни о чем. А может она будет меняться под воздействием магии моего мира. С её волосами уже что-то странное твориться. Она была блондинкой с короткими волосами, но так не годиться даже в бордель, поэтому служанки втерли ей в кожу головы средство для ускорения роста. Так теперь вместо светлых волос растут какие-то фиолетовые жгуты, буквально два сантиметра и это мне уже достаточно понять, происходит что-то очень странное. Надо наблюдать и магию больше к ней не применять, только, чтобы волосы отрасли.
Глава 5
— Приветствую вас, красавицы, почему так странно на меня смотрим, — спрашиваю у соседок.
— Ты кто? Воин какого класса, как тебя такую сильную поймали? Раз не продали, судя по твоим вопросам, — не выдерживает Хриплая.
— Эм, понятия не имею, о чем речь идет, давайте знакомится. Меня вот назвали Лили, хотя при рождении у меня другое имя и раньше преподавала спорт и умею неплохо готовить. В рабство меня никто не продавал, — рычу. Не замечала за собой раньше такой агрессии, надо лучше контролировать себя.
— Меня зовут Вэл, я воительница. В рабство меня продала сестра, когда я начала претендовать на роль предводительницы клана, — выдыхает Хриплая. Ого, не очень весело, моя семья за меня бы всем глотки перегрызла.
— Я Мия, нам еще долго ехать так что всё равно надо общаться, а то от скуки можно повесится. Меня в рабство продал жених, родители давно погибли, и он стал моим опекуном. Эта сволочь набрала долгов, и решил с ними так расплатится. Моей душой и телом, я умею танцевать, раньше этим зарабатывала на жизнь — выдохнула Стерва. Ну я бы на её месте и не так бесилась, хотя можно чему-то поучиться. Судя по фигуре, наверное, что-то вроде восточных танцев.
— А я Лаура, — раздался голос Ручейка, — я умею только петь, больше ничему не научилась. У нас все обучение начинается после совершеннолетия. А меня в день рождения продали в рабство, дядя с тетей, они были моими опекунами после гибели родителей. И теперь наследство достанется им, как единственным наследникам, — разрыдалась синевласка, — они сказала что это они их убили, а я даже отомстить не могу, — захлебнулась малышка.
— Ну я так и подумала, что ты самая младшая. Знаешь, мир настолько переменчив, судьба изменчива, а удача дама с непредсказуемым характером. Так что, может и отомстишь, если здесь есть магия, значит есть и боги. Это же надо как-то контролировать, а то разумные создания существа жадные и ненасытные. Нам всегда мало, хочется больше, лучше, выше, сильнее, богаче. В общем много всего. Так что, кто знает, как всё сложиться, — успокаиваю я. Но все стали смотреть на меня ещё страннее. — Что такое? — перевожу на русский: «че пялимся?»
— Ты говоришь о богах так, как будто не очень в них веришь? Но они ведь существуют, и нить судьбы в их руках, — озвучивает общую мысль Мия, потому что остальные просто кивают.
— Ну в нашем мире такое количество религий, что иногда в этом начинаешь сомневаться, — говорю я, и кстати, — а в ваших мирах есть магия? — интересно же.
— В моем есть, — отвечает Мия.
— В моем тоже, — говорит Лаура.
— А в моем технологии, космос и масса всяких технических штук, — кисло говорит Вэл.
— О, прям как в моем, ну земляне пока в космос только как исследователи летают, ну хоть кому то магия как и мне немного чужеродна, — радуюсь я.
— Ну как сказать, магия у нас тоже есть, но она больше предметная, амулеты и какие-то ритуалы на крови, — ухмыляется красноволосая.
— Да уж, совсем другие реалии в ваших мирах. У нас тоже что-то такое есть, но я от этого сильно далека.
— Детеныш, а ты кто? — спрашиваю у мелкой девчушки, она сидит в углу, в тряпье и иногда хмыкает на мои вопросы.
— А ты что меня видишь? — спрашивает ребенок. Ну ей не больше восьми лет. Уроды, надо же такого ребенка продать в рабство. Кто знает, что с ней могут сделать, хотя чему я ещё удивляюсь.