Билл свернул с проезжей части, заглушил двигатель и ступил на раскаленную мостовую. Загородившись ладонью от слепящего солнца, он скользнул взглядом по фасадам домов, рассчитанных каждый на три семьи и одинаковых до уныния. Надо благодарить бога, что Хоуп одумалась. Иначе она могла бы поселиться в этом квартале. Билл представил свою младшую дочь замужем за Карлом Ле Флером, ловцом крабов, чьи перспективы на будущее были безотрадны и мрачны, как тусклый осенний день.
Хотя этот рабочий квартал Глочестера на конце Кейп-Анн нельзя было причислить к трущобам, никакой нормальный отец не пожелал бы своей любимой дочурке искать здесь свое счастье и вить гнездо. Это место находилось словно в иной галактике, в тысячах световых лет от тех райских кущ, где она будет жить с Джеком.
Билл уже однажды побывал у Карла, но сейчас, при ярком свете дня, не узнал дом. В прошлый раз с ним был полицейский эскорт. Хотя Хоуп исполнилось двадцать пять и она имела право делать все, что ей заблагорассудится, ребята в форме в полицейском участке Глочестера охотно выслушали его историю о сбежавшей дочурке, втюрившейся по глупости в мужчину намного старше ее. Она потеряла голову, и ее срочно нужно доставить домой, пока не поздно… Ему не надо было объяснять копам, почему он в такой тревоге за дочь и боится, что она исчезнет в чужом для нее мире крабовых ловушек и пива «Будвайзер», и затянет ее туда сорокатрехлетний неудачник, у которого за душой лишь старенькая моторка да скудная мебель в арендуемом домишке.
Когда они прибыли туда, Карл безропотно впустил их. Хоуп, полностью одетая, сидела, положив ногу на ногу, за столом, на котором была разложена игра «Скрэбл». Она отнеслась к появлению в комнате отца с непроницаемым равнодушием, но едва он потребовал, чтобы она покинула дом Карла, Хоуп впала в истерику. Кончилось тем, что он вынес ее оттуда на руках, а она захлебывалась слезами, вопила и колотила по воздуху своими длинными худыми ногами.
— Билл Лоуренс?
Билл встрепенулся, поднял голову и увидел Карла. Любовник его дочери глядел на Билла сверху с балкона второго этажа обшарпанного коттеджа. Голый до пояса, он демонстрировал свое атлетическое, как у культуриста, телосложение.
— Не меня ли вы ищете?
Билл от неожиданности вздрогнул. Хотя он проехал чуть ли не тридцать миль именно ради встречи с Карлом, внезапность появления того в поле зрения вызвала в нем нежелательную нервозность. Неужели Карл поджидал его? Откуда он мог знать о предстоящем визите?
Как бы читая его мысли, Карл не замедлил объяснить, кивнув на «Мерседес»:
— Такое в нашей округе редко увидишь, даже если эта колымага с двадцатилетним стажем.
Билл Лоуренс проигнорировал оскорбление в адрес своего автомобиля 1982 года выпуска. Мотор работал отлично, вот только внутренняя обивка нуждалась в замене после ста тысяч миль пробега.
— Я пытался сперва позвонить, но линия была все время занята.
Карл криво усмехнулся:
— Такое случается.
— Могу я подняться к тебе на минуту? — Так как Карл промолчал, Билл добавил: — Или ты спустишься? Нам надо кое-что обсудить, и я предпочел бы не делать этого на улице.
— Если вы одолеете мою лестницу, то валяйте сюда. Я вас выслушаю.
— Хорошо.
Повторное оскорбление было проглочено Лоуренсом, как и первое. Билл вынул ключи из замка зажигания и опустил в карман. Больше всего ему хотелось убраться отсюда немедленно, но на повестке дня стояло будущее Хоуп.
Замок на входной двери отсутствовал, и она распахнулась от одного лишь прикосновения. На лестнице пахло рыбой и жареным луком, что в такую жару было особенно противно. Билл поднимался, цепляясь за перила, чувствуя нарастающую боль в бедре. Артрит уже давно мучил его, и Аделаида неустанно хлопотала, чтобы как-то облегчить страдания мужа. Она перенесла супружескую спальню и его кабинет на первый этаж, пожертвовав великолепным видом на водную гладь, купила ему гольф-карт с тентом для передвижения по их обширным владениям и поручила Кэтлин ежедневно готовить фруктовое желе по специальному рецепту, от которого он в результате скинул двадцать фунтов лишнего веса. Но, несмотря на все ее старания, ситуация складывалась так, что нельзя было бесконечно откладывать обращение к хирургу.