— Вы уверены, что «Моссад» не сможет отыскать Ли?
— Уверен! — ответил Коэн. — По моим данным, мы уже перехватили его. Поэтому смело отметайте израильские обвинения. Они могут говорить что угодно. Но они ничего не смогут доказать…
Сигрэм тяжело дышал в трубку. Наконец хмуро спросит:
— Мы влипли в какую-то историю, Джим?
— Ерунда, — усмехнулся помощник президента. — Чем все закончится — еще не знаю. Но о себе не беспокойтесь! Если вы не будете вредить мне, с вами ничего не случится.
Перед отлетом из Женевы Джим Коэн задержался в зале ожидания аэропорта «Куантрен». Настроение у помощника президента несмотря ни на что было приподнятое.
Коэн медленно прошелся вдоль витрин ювелирных магазинов аэропорта. Названия — «Картье», «Корум», «Пьяже», «Баум и Мерсье» — отдавались бы сладкой музыкой в ушах любой женщины.
Джим щелкнул пальцами и зашел в магазин «Пьяже». Приказчик, шестым чувством распознавший, что этот человек сделает покупку, немедленно разложил перед Коэном образцы на подушечках из темно-синего сафьяна.
Помощнику президента приглянулось золотое кольцо с крупным бриллиантом в обрамлении изумрудов помельче. Цена — тридцать пять тысяч франков — не смущала его.
Он выписал чек на бланке «Объединения Швейцарских банков», и приказчик с поклоном упаковал кольцо в шкатулку из красного дерева, обмотал ее красивой бумагой и изящно завязал розовую ленточку.
«Ну, вот и хорошо, — подумал Коэн, пряча покупку в кейс. — Теперь можно со спокойной душой возвращаться к Синтии, а то за последнее время в нашей семье что-то творится неладное».
Франция (Ницца)
Олег и Марта сидели на террасе небольшого ресторанчика и любовались видом на «Альпийский Трофей» — установленную на купол ротонды, поддерживаемой двумя дюжинами изящных дорических колонн, колоссальную статую императора Августа. «Альпийский Трофей» был заложен Цезарем в честь завоевания Римом альпийских народов. Начатое Цезарем строительство завершил его преемник Октавиан Август. Вот почему его, а не Гая Юлия статуя появилась на куполе ротонды.
Олег уже покончил с «о писту» — овощным супом, для густоты сдобренным «помадой» из рубленой петрушки, чеснока и оливкового масла. Марта опорожнила тарелку лишь до половины. Но Олег все равно попросил официанта принести «пан-банья», — принятую в Ницце и ее окрестностях разновидность сандвичей. Ницца была до 1860 года частью Италии, и ее исконно провансальская кухня подверглась значительной трансформации. Ярким образчиком является, в частности, «пан-банья» — кусок французского хлеба, политый оливковым маслом и уснащенный мелко нарезанными анчоусами, дольками помидоров, лука и перца.
— Я сыт, — весело проговорил Олег, когда с «пан-банья» было покончено.
— Я тоже, — отозвалась Марта.
За время, проведенное на Лазурном Берегу, она сумела здорово загореть. Темная кожа в сочетании со светлыми волосами и голубыми глазами — все это производило на Олега волнующее впечатление, вызывало желание.
Изучив карту вин, Олег заказал «Белле», которое изготовлялось в местечке неподалеку от Ниццы. Вино отличалось тонким букетом.
— Ниццу основали легионеры Цезаря? — поглядывая на «Альпийский Трофей», спросила Марта.
— Напротив, как и большинство городов Лазурного Берега, она была основана греками. Если быть точным, то греками из Фокеи в 600 году до нашей эры. Тогда она называлась Никея. Римляне пришли позже…
Казалось, «Белле» можно пить, как воду. Но на самом деле это розовое вино было очень коварно. Оно ударяло в голову позднее.
Олег пришел в игривое настроение и погладил Марту по загорелой коленке. Кроме них, на террасе сидела лишь одна пожилая пара. Стесняться было некого.
Марта перегнулась через столик, и они поцеловались. Поцелуй был долгий. Они оторвались друг от друга только для того, чтобы отпить еще по глотку розового «Белле».
«Это воистину вино любви, — подумал Олег. — Перед отъездом не забыть бы купить несколько бутылок».
— Олег, — наморщила лоб Марта, — ты обещал рассказать мне, почему в Ницце чувствуется такое сильное итальянское влияние.
— С удовольствием! После падения Западной Римской Империи Ницца стала небольшим независимым городом — одним из сотен. Географически она была очень удачно расположена, через нее проходили дороги купеческих караванов. К началу XII века город разбогател и разросся. Графы Прованские, естественно, захотели присоединить богатых налогоплательщиков к своим владениям. Жители Ниццы, разумеется, были против и, чтобы избежать кабалы графов, заключили оборонительный союз с Пизой.