Не веря ей, Робсон дергал затвор до тех пор, пока из магазина не выскочили все девять патронов.
Лукреция говорила правду. Этими патронами было невозможно убить даже комара!
— Я же сказала тебе, что все твои люди переметнулись на мою сторону, — заметила Лукреция. Она вновь замолчала. Затем, не скрывая торжества в голосе, проговорила: — Знаешь, почему я убедила их в конце концов? Я сказала им, что ты — известный в мире преступник. Тебя хорошо знают ФБР, ЦРУ и Интерпол. Даже если тебе посчастливится взять выкуп, тебя отыщут с ним на дне моря. Золото отнимут, а тебя и всех тех, кто пойдет за тобой, — посадят. Хорошо, если в тюрьму, а не на электрический стул. А я — темная лошадка! Никому и в голову не придет считать меня повелительницей сотен мафиози, которые поднимут для меня золото со дна Гудзона! Поэтому-то твои люди, трезво взвесив мои шансы, предпочли меня…
Звериный вопль вырвался из груди Робсона. Не помня себя от ярости, доминиканец подскочил к стене. Там, на барсовой шкуре, висел тяжелый кинжал. Италия — эпоха кондотьеров. Больше всего на свете — даже больше американского золота — Робсон хотел всадить широкое лезвие по самую крестообразную рукоять в грудь вероломной Лукреции.
Но женщина даже не шелохнулась, когда Робсон схватился за рукоятку кинжала, готовясь выдернуть его из ножен. Она сохраняла ледяное спокойствие.
Казалось, кинжал был заговоренный. Робсон дергал, дергал за его рукоять, но он упорно не хотел вылезать из ножен. Странное дело! Застряло не только лезвие, но и сами ножны не отдирались от стены!
— Не трудись понапрасну! — с презрением бросила Лукреция. — Нож из ножен не вытащит даже Геракл. Да ты и не отдерешь кинжал от стены. Я все предусмотрела…
И, не обращая уже больше никакого внимания на Робсона, она бросила взгляд на часы.
Олег уже хотел ломать крышу лифта и выбираться из шахты по тросу, который опускал и поднимал кабину, когда в кабине внезапно зажегся в полную силу свет и она, как ни в чем не бывало, поехала вверх.
Охранник перевел дух. Все это время, пока они висели между седьмым и восьмым этажами замка, дуло пистолета Олега было плотно прижато к его спине. Каждое мгновение охранник опасался, что пальцы Смирнова, дрогнув, оборвут его жизнь до срока.
Лифт остановился на десятом этаже. Створки разошлись. Смирнов толкнул боевика ладонью в плечо:
— Показывай, где Робсон!
Охранник покорно поплелся по коридору.
— Быстрей! — прикрикнул Смирнов.
Боевик ускорил шаг и привел Олега к большой железной двери. Олег несколько раз сильно ударил в нее. Железо отозвалось глухим металлическим гулом. Но никто не открывал дверь с той стороны.
Смирнов придирчиво исследовал правую сторону двери. Четыре замка, по их конфигурации ясно, что у всех — мощные засовы.
— Отойди на пятнадцать метров и ложись на пол лицом вниз! — приказал Олег охраннику.
Тот безропотно повиновался. Кинув две гранаты под дверь, Олег бросился прочь.
Ему чуть не разорвало барабанные перепонки. Но дело было сделано. Искореженная дверь повисла на одних петлях.
— Лежать! — приказал Смирнов охраннику.
Впрочем, тот был так изранен осколками, что едва мог шевелиться.
Сжимая пистолет, Олег ворвался в комнату Робсона и бросился на пол. Если бы доминиканец встретил его градом пуль, они поразили бы пустое пространство.
Но в Олега никто не стрелял. Приподнявшись, он удивленно смотрел на Робсона. Доминиканец развалился в кресле с сигаретой в тонких нервных пальцах. Глаза его были полузакрыты. Он что-то монотонно напевал себе под нос.
Олег принюхался. Воздух пропах марихуаной. Так, значит, Робсон — наркоман?
«Вполне правдоподобное объяснение, — подумал Олег, бесстрашно подходя к доминиканцу и властно приподнимая его подбородок. — Только наркоману могла прийти в голову бредовая, в сущности, мысль шантажировать Америку и другие государства израильскими ядерными боеголовками…»
Веки доминиканца были полузакрыты, а Олегу хотелось заглянуть Робсону в глаза. Но когда он взялся за края век, почувствовал что-то неладное. Смирнов дернул посильнее, и в руках у него осталась пластиковая маска. А под ней — типично восточное лицо.
«Наверное, это и есть Ли — хозяин судоверфи „Модерн шипбилдинг“, похищенный людьми Робсона у американцев», — догадался Смирнов.
Кореец либо с самого начала был наркоманом, либо его превратили в полуживотное по приказанию Робсона. Более вероятным был второй вариант.
Смирнов стиснул зубы. Он напрасно потерял столько времени и сил. Как элегантно обвели его вокруг пальца, направив по ложному следу!